В Усть-Каменогорске есть люди, спасти которых может только посмертное донорство

Врачи отмерили молодой женщине ещё примерно год. Если за этот срок не найдётся донор для неё, она погибнет. Ужас ситуации в том, что спасти больную может только чья-то гибель. Как относятся жители Усть-Каменогорска к изъятию своих органов после смерти? Чьё согласие требуется для этого? Какие проблемы препятствуют трансплантации органов в Казахстане на сегодняшний день, изучал корреспондент YK-news.kz.

Трагедия — шанс на жизнь?

Асем (имя изменено по этическим причинам) заболела около трёх лет назад. Сейчас она сожалеет, что долго не придавала значения своему кашлю и одышке, не лечилась должным образом. В итоге врачи диагностировали у Асем хроническую обструктивную болезнь лёгких. Необратимые изменения в дыхательных путях сделали женщину инвалидом. Из-за постоянной нехватки воздуха не выдержало сердце, вынуждённое работать в усиленном режиме. И сегодня положение таково, что спасти Асем может только трансплантация сердца и лёгкого.

К сожалению, взять эти органы для пересадки можно только у мёртвого человека. Шанс Асем на жизнь зависит от чьей-то гибели. А ещё — от того, поступит ли вовремя информация о наличии необходимого донора. И согласятся ли его родственники на изъятие органов погибшего.

Донорами таких органов, как почки и печень, могут быть и живые люди. Свою почку обычно жертвует кто-либо из родственников. А печень имеет свойcтво восстанавливаться и приживается даже в том случае, если пациенту пересажена только её часть. По данным Республиканского координационного центра трансплантологии, в Казахстане в 70 процентах случаев пересаживают фрагменты печени живого донора и только 30 процентов материала для трансплантации берётся у трупов. Обычно донорский материал предоставляет близкий родственник.

Но в ситуации с Асем всё значительно сложнее. Очевидно, что сердце и лёгкое изымаются только в том случае, если донор умер. У мёртвых доноров берутся также кишечник и поджелудочная железа.

Живущие надеждой

История Асем горькая, но, увы, не уникальная. По данным областного управления здравоохранения, сегодня 60 человек в ВКО нуждаются в пересадке почек. Пятнадцати пациентам трансплантация органов требуется в самые ближайшие сроки. Среди нуждающихся есть один ребёнок, которому тоже нужна почка.

Как сообщил заместитель руководителя областного управления здравоохранения Илияс Мухамеджан, в текущем году две операции по трансплантации почек были проведены на базе Восточно-Казахстанского областного специализированного медицинского центра. Мастер-класс для усть-каменогорских хирургов провёл академик Жаксылык Доскалиев.

"В настоящее время пациенты находятся на амбулаторном этапе наблюдения и лечения", — пишет Илияс Мухамеджан.

Медики из ВКО обучаются в Минском центре трансплантологии, чтобы в дальнейшем делать такие операции самостоятельно. Сегодня пересадку органов проводят только хирурги Астаны и Алматы.

"В ВКО имелись случаи трупного донорства, — сообщает Илияс Мухамеджан. — На изъятие органов у пациентов с погибшим мозгом выезжала бригада из Астаны. Пересадка осуществлялась в столице людям из других областей Казахстана".

Подарить жизнь после смерти

Основная проблема трансплантологии — нехватка донорского материала. В Казахстане действует "презумпция согласия" на изъятие органов после смерти, если сам человек при жизни не оформил отказ от донорства. Для отказа необходимо написать заявление в поликлинике или на портале "электронного правительства" Egov.kz.

Мы провели опрос в соцсетях с целью выяснить, как относятся жители Усть-Каменогорска к мысли о том, что их тело после смерти может быть использовано для спасения другого человека. Подавляющее большинство респондентов высказались за то, что это дело благое и они ничего не имеют против.

"Отношусь положительно, но хочу дожить до 100 лет, думаю, вряд ли тогда мои органы кому-нибудь помогут. А впрочем, нужно с самого детства вести здоровый образ жизни, тогда в случае чего ваши органы могут спасти как минимум пять человек. Ведь от аварии мы не застрахованы", — пишет Ольга Карпеева.

"Очень даже положительно. Это же чудесно — осознавать, что ты еще будешь жить!" — считает Светлана Янковская.

Существует мнение, что посмертному донорству в Казахстане препятствуют религиозные убеждения. Ответы усть-каменогорских респондентов говорят о том, что эти соображения наших земляков не останавливают.

"Я только за! Ведь Аллаху нужны наши души, а не тела", — пишет Айдана Асылбаева.

Некоторые респонденты поделились соображениями о том, почему родные могут быть против посмертного донорства. Или выразили желание, чтобы в этом случае их близкие получили денежную компенсацию.

"После смерти нам будет неважно своё тело, — размышляет Максим Третьяков. — Только близким людям, возможно, это будет неприятно".

Тех, кто высказался категорически против, больше всего тревожит возможность того, что органы изымут у человека, которого ещё можно было спасти.

"В больнице тебя могут на органы пустить и сказать, что ты внезапно умер", — опасается Азамат.

Почему не хватает доноров?

Как действует система посмертного донорства и стоит ли опасаться того, что пациента "зарежут", чтобы изъять материал для пересадки, мы поинтересовались у вице-президента Ассоциации гепатологов, гастроэнтерологов и трансплантологов "GastroHepatoTransplantGroup Astana" Кахармана Есмембетова.

— У людей очень много ложных представлений, которые мешают нашей работе, — признаёт Кахарман Избасарович. — Во-первых, нельзя говорить в строгом смысле слова о "трупном донорстве". Орган всегда забирается при активном кровообращении. То есть какая-то жизнь в человеке ещё есть, но констатирована смерть мозга. И жизнедеятельность организма поддерживается искусственно за счёт специальных аппаратов. Смерть мозга устанавливается решением комиссии, в которую входят нейрохирург и невропатолог-реаниматолог. Затем спрашиваем согласие родственников.

— Получается, можно не опасаться, что человека не долечат, чтобы воспользоваться его органами для трансплантации?

— Точно нет. Система работает так: бригада скорой помощи принимает пациента, оценивает его состояние и определяет, если жить осталось совсем немного и ему уже не помочь. Врачи в реанимации обязаны сразу же поставить в известность об этом главврача, переговорить с родственниками. Затем об этом сообщают в Республиканский координационный центр трансплантации. Изучается анамнез человека, выясняется, чем он болел при жизни, какие органы у него сохранны и могут быть использованы для пересадки. Только после этого вылетает на специальном транспорте команда. Эта команда тоже осматривает человека, оценивает его состояние. Если родственники согласны, пациента берут на операцию и изымают органы. Донорский материал доставляют в трансплантационные центры Астаны или Алматы. Только в двух городах Казахстана сегодня есть центры, которые могут делать эти операции самостоятельно. Координационный центр ставит в известность центры трансплантации о том, что есть потенциальный донор. Центры трансплантации сообщают, что у них есть человек, которому нужен именно такой орган. Ведь для пересадки необходимо совпадение по росту, весу, группе крови.

— А какие факторы могут мешать работе трансплантологов? Кроме того, что не каждый день появляются пациенты, чей мозг погиб, но органы пригодны для пересадки?

— Сегодня механизм оповещения о наличии возможного донора действует из рук вон плохо. Потому что медики сами не заинтересованы в этом. В описанной системе всё зависит от специалиста-реаниматолога. Именно он должен заявить о том, что есть такой пациент. Но реаниматологи в большинстве случаев об этом не заявляют. Ведь у них появляется лишняя работа, за которую они никакого возмещения не получают. Им надо разговаривать с родственниками, возиться с этим пациентом, поддерживая его жизнь до прибытия команды из центра трансплантации. Нужно дополнительно обследовать донора. Все эти анализы производит клиника, куда поступил человек. И этой клинике все расходы на обследование донора тоже не возмещаются.

— Выходит, что основное препятствие для посмертного донорства в Казахстане — не людские предрассудки, а организационные проблемы?

— К сожалению, у нас они пока не решены. Для примера, в Беларуси в каждой клинике есть человек, который этим занимается и получает за это зарплату. Обычно это нейрохирурги, реаниматологи, они непосредственно входят в состав комиссии, устанавливающей смерть мозга. Это работа, требующая времени и усилий, и она должна оплачиваться. К тому же в Беларуси наказывают главврачей тех клиник, где был потенциальный донор, о котором они не заявили. Вплоть до снятия с работы. Наши же за это абсолютно никакой ответственности не несут. Для них это лишняя головная боль. В этом проблема.

Вторая проблема — в организации перелёта сотрудников трансплантационного центра, которые едут за органами. Только у одного из трех казахстанских центров есть стабильный транспорт. И командировочные расходы хирургам, выехавшим на место за донорским материалом, тоже не оплачиваются. Вот так у нас всё организовано. Таким образом, закон о трупном донорстве остался только на бумаге. Детали совершенно не проработаны. А по всему Казахстану более трёх тысяч человек сегодня нуждаются в пересадке органов.

А как у них?

Опыт успешной организации системы посмертного донорства имеется в других странах. Мировым лидером в этой области является Испания, где на один миллион человек приходится 47 доноров. Всемирная организация здравоохранения признала испанскую модель наиболее эффективной. В этой стране полностью отработана законодательная база донорства, создана централизованная система получения органов и ведётся активная просветительская работа с населением.

В США при получении водительских прав у человека испрашивают согласие на посмертное изъятие органов. В этом случае на документе печатают специальный знак — сердечко. Не секрет, что большинство посмертных доноров — это жертвы автомобильных аварий. Медики, прибывшие на место для оказания помощи, сразу могут определить по документам, дал ли погибший при жизни согласие на использование своих органов.

В 1994 году произошла история, резко изменившая отношение к донорству в США и Европе. Семилетний Николас Грин погиб в результате нападения грабителей. Его родители разрешили использовать органы сына для спасения других людей. Пять пациентов получили его сердце, печень, почки и поджелудочную железу, ещё двоим была пересажена роговица его глаз.

Отец мальчика Реджинальд Грин заявил журналистам: "Мы, родители Николаса, никогда не думали, что наш сын продолжает жить в других людях. Мы дали возможность им жить, иначе они бы просто умерли. Николас прожил всего семь лет, а его органы живут еще 21 год. Девушка, которой пересадили печень сына, была практически при смерти. Сейчас у нее двое детей, и сына она назвала Николасом. Вот так жизнь сына продолжается".

Ирина Плотникова