Госслужащие забрали накопления у недееспособного жителя ВКО, а его отправили в закрытое учреждение

Уникальная история произошла в Семее: официальные лица, обязанные позаботиться о человеке с пожизненной группой инвалидности после смерти его опекуна, вместо этого забрали у него всю наличность. Если бы не вмешательство местных активистов, неизвестно, что сталось бы с инвалидом, который сам не вправе даже пенсию получать. Стараниями общественников мужчине вернули часть накоплений, однако сам он вскоре оказался в спецучреждении. Добровольные помощники прониклись этой историей и пытаются помочь своему подопечному вернуться к привычной жизни в своей квартире. Это вполне возможно, если у человека появится опекун. Но в отделе занятости и соцпрограмм уже решили: государство лучше о нем позаботится. А опустевшую квартиру займут госслужащие.

Их маленький мирок

Евгению Свиридову в ноябре исполнится 39 лет. Он родился в интеллигентной семье: папа — военный, мама — музыкант. Как рассказывает Евгений, всё у них шло обычным чередом до начала 1990-х годов. А потом глава семьи влюбился в другую женщину, ушёл к ней и вскоре переехал с новой женой в Германию. Мама, Ольга Свиридова, после развода не смогла справиться с нервным срывом, потеряла работу. С этого момента они с сыном жили впроголодь. Нечастых подработок Ольги не хватало даже на самое необходимое.

Неплохо учившийся Женя к старшим классам скатился в разряд неисправимых троечников, его мучили сильные головные боли. Поступать учиться не стал из-за плачевного состояния здоровья и ещё более плачевного состояния семейного бюджета. А в 24 года парню поставили психиатрический диагноз и дали вторую группу инвалидности пожизненно.

Женина пенсия стала единственным источником существования для безработной матери и нетрудоспособного, в соответствии с диагнозом, сына. Ольга и сама постепенно утрачивала адекватность. Сына из квартиры практически не выпускала, не покупала ему никаких вещей — он донашивал её халаты и кофты. Собирала всякий хлам с помоек и хранила его как нечто ценное — одна из двух комнат и теперь до отказа забита коробками с дребеденью. Питались они в основном китайской лапшой и хлебом.

Телевизора в доме не было, интернета, понятное дело, тоже. Зато было пианино, и в доме изредка звучали Бах, Шопен и Моцарт. В квартиру Ольга никого не пускала, и соседи даже не подозревали о существовании Жени Свиридова. Так семья прозябала долгие годы.

Но как бы ни было человеку плохо, может стать ещё хуже. Уже достигнув пенсионного возраста, Ольга заболела раком крови. О чём думала бедная женщина, когда не спала долгими ночами у себя на кухне (она переселилась поближе к санузлу и ванне), теперь уже никто не узнает. Наверняка ей было страшно, больно и одиноко. Женщину госпитализировали в гематологическое отделение, и 9 августа она скончалась от почечной недостаточности. На следующий день Евгению сообщили, что мама умерла. И он даже не знает, где её похоронили — выяснить это не удалось.

Деньги требуют присмотра. В отличие от человека

После смерти матери за Евгения взялись врачи — устроили ему обследование, видимо, перед направлением в специализированный диспансер. Дальше его, судя по всему, поместят в спецучреждение для психохроников, из которого он выйдет, если только чудо какое свершится.

И вот в начале сентября домой к Евгению пожаловала психолог медучреждения "Победа-18" Раушан Оралгазина — с тем, чтобы потребовать у Жени сбережения, которые остались после смерти его матери.

— Она пришла одна, стала пугать меня, что если я не отдам деньги, то меня немедленно положат в психушку, — рассказывает свою версию событий Евгений. — Я не знаю, откуда ей стало известно о деньгах, которые мама очень долго копила на ремонт в квартире.

Стоит отметить, что, несмотря на диагноз, Женя весьма рассудителен, мыслит логично и старается не терять присутствия духа. Он наотрез отказался отдавать накопления без какого-либо оформления.

— Я стал настаивать — мне нужна расписка. И она ее написала, правда, на казахском языке, которого я не понимаю, — делится Евгений, показывая тетрадный листок, в котором фигурирует даже некий свидетель передачи денег. — В общем, я отдал ей 340000 тенге, и она от меня отстала.

Оставшись без средств к существованию, без пенсии (он не может её получить без участия опекуна), без единой живой души рядом, Евгений надел на себя мамин халат, обул мамины тапочки и пошёл искать КСК, о котором слышал от мамы.

Всё-таки она пыталась подготовить сына к жизни и говорила: "Если что, иди в КСК, там спросишь, и тебе подскажут". Люди добрые указали, где находится жилищный кооператив, и Женя принес председателю КСК "Свободная, 5" Наталье Бурашовой изумившую ее до глубины души расписку.

С этого момента Наталья Юрьевна и работники КСК взяли под свою опеку молодого человека. Они показали Евгению округу, познакомили его с обитателями монастыря, который находится рядом с домом, — там мужчину стали кормить бесплатными обедами.

— Я позвонила в медучреждение, откуда приходила психолог, и потребовала объяснения ее поступку. Почему деньги забрали? На что человек теперь должен жить? — возмущается Наталья Юрьевна. — И тогда они передали всю сумму в органы опеки. Хотя странно, что никто так и не пришёл, не поинтересовался, на что и как Женя живёт. А деньги у него между тем забрали.

"Мне дорого ваше внимание!"

Главный специалист сектора по правовой и кадровой работе Семейского отдела занятости и социальных программ Самат Омаргазин принял деньги и дал расписку в том, что он получил от недееспособного Свиридова Евгения Ивановича 1978 года рождения 340000 тенге для сохранения.

Наталья Бурашова попросила выдать хотя бы часть денежных средств, чтобы купить Жене одежду и еду. На выделенные сто тысяч тенге ему приобрели самое необходимое — от куртки до носков.

Наталья Юрьевна выхлопотала для Евгения Свиридова десятидневную отсрочку от помещения его в стационар психдиспансера. В это время она пыталась найти родственников Жени, проживающих в России. Они могли бы оформить опекунство и принять наследство, чтобы недееспособный наследник мог дальше жить в своей квартире (что, кстати сказать, у него очень даже неплохо получается). По закону Женя может предложить опекунство над собой любому человеку, которому доверяет, и такие люди нашлись. Ведь Евгений – человек светлый, на классической музыке воспитанный, вежливый, добрый, не агрессивный. Но органы опеки считают, что только родственники могут стать опекунами, а раз их нет, то судьба Евгения предрешена: интернат закрытого типа.

— Считаю, что под опекой государства Евгению Свиридову будет лучше. Это моя позиция, — говорит господин Омаргазин.

Самат Кудайбергенович полагает, что лучшего опекуна, чем государство, для Евгения не найти, и поэтому отказывает в приёме заявления от сотрудницы КСК, изъявившей желание стать опекуном для Евгения.

Понятная предосторожность: вдруг у недавних знакомых недееспособного человека на самом деле есть свой интерес? Его ведь нетрудно обвести вокруг пальца.

Оставим за скобками вопрос, почему долгие годы никто из тех, кому по должности положено интересоваться судьбой нездорового опекаемого человека, не навещал семью Свиридовых. Лучше расскажем, какое впечатление при личном общении производит Евгений. Как оказалось, он умеет радоваться всему хорошему. Рассказал, что полюбил прогулки и за неделю научился ориентироваться на местности. С упоением перечислил обретённых знакомых. Поведал, что ему без телевизора не скучно, потому что он умеет вышивать крестиком, очень аккуратно, без протяжек и узлов. А ещё он вяжет, рисует и пишет стихи. Евгений дал мне заветную тетрадку, исписанную убористым почерком. Открываю первую попавшуюся страницу и на глаза попадаются строчки: "Я очень ценю ваше внимание. Спасибо всем за понимание!"

Государственный подход

Я спросила у Самата Омаргазина: что будет с квартирой Евгения Свиридова, если его поместят до конца жизни в спецучреждение? Представитель органов опеки ответил, что квартирой, возможно, будут пользоваться госслужащие (что справедливо, если государство всецело заботится о своём подопечном). Им поставят условие: оплачивать комуслуги и содержать жильё в порядке. Хозяином квартиры останется Евгений Свиридов. Другими словами, никто не посмеет лишить Женю Свиридова наследства, которое он не может принять из-за своей недееспособности. Он всегда будет оставаться хозяином своей двухкомнатной квартиры. Только вот пользоваться ею будут другие люди, которым до Жени Свиридова, умеющего вязать крючком и сочинять стихи, нет никакого дела.

Лилия Ромм

P. S. Незадолго до публикации статьи, стало известно, что Евгения Свиридова поместили в лечебницу. Общественники, обеспокоенные его судьбой, намерены через суд добиваться над ним опекунства.