В ВКО ищут способы победить игроманию

Проблема втягивания казахстанцев в игровую зависимость, по мнению властей, приобрела угрожающие размеры. В начале сентября этот вопрос поднял на заседании Совета Безопасности РК сам президент. Почему сложно подсчитать количество патологических игроков в Казахстане? Какие меры противодействия лудомании предлагают парламентарии и почему психиатры не уверены, что они сработают, разбирался корреспондент YK-news.kz.

Новая напасть?

— В последние годы ситуация с игровой зависимостью в Казахстане стала приобретать все более широкие масштабы, — признал месяц назад Касым-Жомарт Токаев. — Для некоторых семей это стало большой трагедией. 

Лудомания, или болезненное влечение к азартным играм — для мира отнюдь не новость. В нашей стране возможность делать ставки появилась с 1990-х годов. Почему же именно сейчас власти Казахстана бьют тревогу по поводу игровой зависимости?

— Согласно национальной статистике, объем услуг азартных игр и заключений пари в прошлом году в сравнении с допандемийным 2019-м вырос в 40 раз, — докладывал ещё в начале июня бывший глава МВД Марат Ахметжанов. — В последние два года рынок азартных игр, обогнав рынок недвижимости, занимает лидирующее место. Только за первый квартал этого года затраты населения превысили 100 миллиардов тенге. А это в 70 раз больше, чем на услуги библиотек и музеев, в 50 раз — чем на творчество и искусство, в пять раз — чем на IT-услуги и, наконец, в два раза больше, чем на операции с недвижимостью. 

Вопрос игровой зависимости обсуждался на прошлой неделе на круг­лом столе, организованном Гражданским Альянсом ВКО по инициативе центральной мечети Усть-Каменогорска. Оказалось, что и Восточный Казахстан не обошли человеческие драмы вокруг проигранных ставок.

— Ко мне начали поступать разные обращения, — рассказала в ходе круглого стола председатель Гражданского Альянса ВКО Аяужан Ашимова. — Мужчина с высшим образованием работает на одном из предприятий Усть-Каменогорска. Семья, трое детей. Есть машина, квартира в ипотеке, были сбережения. Через полгода семья обнаружила, что сбережения пропали. Оказалось, что деньги он тратил на азартные игры. Другая история: сотрудник коммунального предприятия начал собирать деньги от жителей на замену труб. Но эти услуги уже были оплачены предприятием. Как оказалось, человек был игроком и делал ставки. Таких эпизодов множество.

Главный имам ВКО Ермек-кажы Мукатай рассказал, что в мечеть часто приходят люди с просьбой повлиять на родственника, который пристрастился к игре. Близкие игрока вынуждены решать его финансовые проблемы. Проигравшись, человек иногда идёт на суицид.

Несть им числа?

Сегодня нет объективных данных о количестве патологических игроков в Казахстане. В открытых источниках со ссылкой на неправительственные организации фигурирует цифра 350 тысяч человек. В то же время, по сведениям Минздрава, на диспансерном учёте с диагнозом "лудомания" в РК состоят восемь человек. 

Исследований игровой зависимости в Казахстане не проводилось более десяти лет. Для постановки диагноза "лудомания" требуется наблюдать человека в течение года. Но не каждый игрок согласится пойти к психиатру, потому что это влечёт постановку на учёт и дальнейшие проблемы с трудоустройством, получением водительских прав и т. д. По всей ВКО за помощью в организации, помогающие реабилитировать лудоманов, обратились всего 15 человек. 

— Конкретного портрета игрока по Казахстану нет, — констатирует Аяужан Ашимова. — Чаще это мужчины, но и женщины тоже играют. Как правило, лудоманы — это взрослые работающие люди с высшим образованием. 

К тому же, по мнению психиатров, не каждый из гипотетических 350 тысяч казахстанских игроков является лудоманом. Скорее, в общую статистику попали сразу три явления. Тех, кто увлекается компьютерными играми, называют "геймерами". Для геймеров игра — это способ провести время. Обычно эти люди интроверты, не нуждающиеся в обществе. Гейминг социально безопасен. Патологическое влечение к азартным играм и денежным ставкам называется "гемблинг". Гемблеры — чаще экстраверты, стремящиеся за счёт ставок решить свои финансовые проблемы. У них большая энергия при узком круге интересов. Вред благосостоянию граждан наносит именно гемблинг. Среди любителей азартных игр есть также профессиональные игроки с холодной головой, умеющие прекратить игру вовремя.

— Патологическое влечение к азартным играм — это не заболевание в традиционном смысле, — поясняет директор областного Центра психического здоровья Мирхат Мукушев. — Главный критерий, отличающий склонность от патологии, — это повторное участие в азартных играх, доминирующее в жизни субъекта и ведущее к снижению социальных, профессиональных, материальных и семейных ценностей. У человека меняется образ жизни. Он начинает создавать долги, перестает общаться с окружающими. 

По мнению психолога Гульфии Берекполовой, у 70 процентов лудоманов слабо развита воля. Они теряют связь с реальностью. Игрок уверен, что может, не напрягаясь, заработать большие деньги. Ещё 30 процентов — это люди волевые, состоявшиеся, но потерявшие смысл жизни. В игре они ищут потерянный драйв. Специалисты говорят, что азарт — это биохимический процесс в мозге, порождающий чувство возбуждения, всемогущества, яркости жизни. Казино умело втягивают в игру, позволяя на первых порах взять ставку. Но игрок не понимает: если кто-то выигрывает, то кто-то должен будет проиграть. После проигрыша уже действует стремление отыграться любой ценой. 

Противоречие или игорное лобби?

В 1990-е годы казино легально действовали в городах по всей стране. В 2007 году эту деятельность попытались поставить под контроль при помощи Закона РК "Об игорном бизнесе". Однако речь никогда не шла о запрете азартных игр. 

"Основными принципами осуществления деятельности в сфере игорного бизнеса являются: 1) обеспечение защиты прав и законных интересов участников игорного бизнеса; 2) обеспечение законности осуществления своей деятельности участниками игорного бизнеса", — говорится в статье 4 закона.

По закону легальными у нас в стране являются казино, букмекерские конторы, залы игровых автоматов и тотализаторы. Не разрешается деятельность онлайн-казино, заключение пари вне букмекерских контор, выплата выигрыша нелегальным организаторам игрового бизнеса или иностранным организаторам игр, деятельность которых запрещена судом. 

Легальный игровой бизнес возможен при покупке лицензии сроком на десять лет и только в Алматинской области на побережье Капшагайского водохранилища и в Бурабайском районе Акмолинской области (статья 11). Все казино и тотализаторы платят налоги в бюджет. 

Нетрудно заметить, что запрещёнными являются именно те виды игрового бизнеса, которые не может контролировать государство. В рамках борьбы с игровой зависимостью 21 сентября 2023 года депутатам Мажилиса были предложены 62 поправки в действующее законодательство, касающееся азартных игр. Предложено ввести административную ответственность за допуск к участию игроков в возрасте до 21 года и ограничить доступ к игре несостоятельных должников, имеющих просрочки по кредитам и обязательствам.

Зато остальные поправки, по нашему мнению, скорее лоббируют интересы лицензированных организаторов игорного бизнеса. Предполагается уголовная ответственность за незаконное открытие либо содержание игорного заведения или игорный бизнес в интернете. Авторы законопроекта предлагают сделать невозможными банковские переводы в пользу иностранных организаторов игорного бизнеса.

Сегодня при просмотре фильма в интернете вы минимум пару раз увидите предложение сделать ставку и "поднять бабла". Рекламами онлайн-казино обложены даже информационные сообщения об обсуждении проблемы игромании на Совете Безопасности. Законодатели хотят запретить рекламу букмекерских контор и тотализаторов на улицах, в СМИ, транспорте. Она будет разрешена внутри спортивных сооружений, на экипировке спортсменов и на спортивных каналах и ресурсах. Предлагается также обеспечить интеграцию букмекерских аппаратно-программных комплексов с информационными системами органов государственных доходов и запретить отдельно стоящие залы игровых автоматов. 

Нетрудно увидеть, что эти меры скорее призваны обеспечить приток налогов от игрового бизнеса в бюджет государства. Поможет ли это побороть лудоманию казахстанцев?

— Пока наркомания, алкоголизм, лудомания будут прибыльной экономической статьёй дохода, мы ни одну из этих проблем не решим, — высказывает мнение начальник управления по социально-культурной деятельности и молодёжной политике ВКТУ имени Д. Серикбаева Гульнара Жанабаева.

Молитва, запрет, изоляция?

В Восточном Казахстане первым вступило в борьбу с лудоманией мусульманское духовенство.

— В Коране азартные игры запрещены, — комментирует главный имам ВКО Ермек-кажы Мукатай. — Когда президент на Совете Безопасности сказал, что нужно опираться на помощь общества и духовенства, мы созвонились с прокуратурой и департаментом полиции ВКО. Начали разговаривать со студентами. Стараемся помочь молитвой. 29 сентября во время пятничного намаза по всему Казах­стану была организована проповедь на эту тему по инициативе главного муфтия. Но этого мало. Не все ходят в мечети. Я хотел бы, чтобы присоединились другие конфессии и все национальности. Это наша общая страна. И проблема общая.

Религиозные методики работы с зависимостями используют сегодня некоторые реабилитационные организации Усть-Каменогорска. Но специалисты считают, что это даст результат, если человек хочет избавиться от своей проблемы. 

В ходе круглого стола обсуждались разные идеи. Например, принудительная изоляция по китайскому примеру. Но, по мнению психиатра, этот путь не ведёт к преодолению зависимости. Человек на время изоляции просто лишается физической возможности делать ставки.

— Ни одно принудительное лечение никого не вылечило от зависимости, — признаёт директор Центра психического здоровья Мирхат Мукушев. — Сейчас президент сказал, и начинается кампанейщина. Проблема в том, что психиатрический учёт — это стигма в обществе. А нужно сделать помощь максимально доступной. Система лечения наркоманов, алкоголиков и лудоманов примерно одинаковая. Это такой "пионерский лагерь" для великовозрастных, где их учат самостоятельно организовывать свою жизнь, прививают другую систему ценностей. Другого способа сегодня нет. 

Доступность помощи ограничивает и финансовый аспект.

— В больших городах стоимость реабилитационного курса составляет 300 – 500 тысяч тенге, — подсчитывает психолог Гульфия Берек­полова. — Семья и так без денег, а тут ещё и платить за курс лечения, который себя, возможно, не оправдает. У нас в Усть-Каменогорске действуют 12 организаций, оказывающих услуги реабилитации. Цена ниже, чем в столицах. Но вопрос, насколько это качественно? Думаю, надо работать не столько над корректировкой поведения игромана, сколько над предо­твращением условий для втягивания в игру. Насколько безопасную среду мы создаём. Ещё недавно всюду по городу висели рекламы букмекерских контор. Я считаю, что отдел внутренней политики должен этим заниматься.

Предлагалось исключить возможность получения лудоманами срочных микрокредитов. Заставить букмекеров проверять, кого вовлекают в игру. Но станут ли они подрывать свой бизнес? Также предлагалось повышать финансовую грамотность игроков. Но ведь нередко лудоманами становятся даже бизнесмены. 

По мнению участников круглого стола, если запретить игорный бизнес по всей стране, это просто загонит его в тень. Сделать ставку можно практически с любого устройства. Блокировать рекламу онлайн-казино и технически прекратить их деятельность сейчас технически невозможно. 

Получается, игра непобедима? В эффективности предлагаемых мер борьбы наши эксперты не уверены.

Ирина Плотникова