В областном центре много лет подряд не может разрешиться сложное уравнение. Есть бывшие осужденные, которые остро нуждаются во временном пристанище после освобождения из тюрьмы, где им предоставят кров и питание, окажут помощь в трудоустройстве. Есть активисты, которые имеют огромный опыт работы с экс-заключенными и готовы курировать работу такого учреждения. Нет только здания, в котором можно было бы разместить этот дроппинг-центр. Предоставить здание должны областные власти. Но они не спешат заниматься этим вопросом.

"Не хочу опять воровать"

Геннадию Данилову 32 года. Он вышел из тюрьмы чуть больше месяца назад. Посадили его за кражу. А освободился мужчина досрочно, после полутора лет заключения. За то время, пока Геннадий нес уголовное наказание, его мама перебралась в Россию.

По словам героя, из тюрьмы он вышел с пустыми карманами. Даже деньги на проезд ему не выделили, так как местным жителям они не положены.

— Освободился, вышел за ворота учреждения. Куда пойти — не знаю. Родных тут нет, обратиться не к кому. Прошелся по городу. Встретил одного знакомого, он вошел в мое положение, у него и переночевал. Потом встретил другого знакомого, — рассказывает мужчина. — Хоть я и из тюрьмы освободился, не на улице же мне спать.

Сейчас Геннадий обитает у друга.

— У него жена, своя жизнь. Сижу у него на шее, получается. Живу тут до поры до времени, не могу же я навсегда у них поселиться. Да и взамен надо что-то давать. Продукты покупать, за свет и воду заплатить. А для этого надо подзаработать. Но с этим вообще туго, — сетует герой.

На работу он пытался устроиться уже несколько раз, но всегда сталкивался с обманом.

— Я же отсидел, и официально меня брать не хотят. А без договора обманывают. Брали неофициально на стройку, я отработал, но деньги так и не получил. Аванс на проезд давали, так его только на проезд и хватало, — делится Геннадий. — Калымлю, но этого тоже не хватает.

Мужчина отмечает, что ранее он также обращался за помощью в ДУИС (департамент уголовно-исполнительной системы) ВКО в надежде на то, что ему окажут содействие в трудоустройстве или выдадут социальный пакет. Но Геннадию предложили только юридическую поддержку.

— Помогли бы чем-то. С работой, например. Или одели. Или пакет продуктов дали. Выдают же пакеты, там в них масло, молоко, макароны и так далее. Я бы отнес в данный момент этот пакет продуктов туда, где я живу, уже бы люди видели, что я хоть что-то принес, — рассуждает Геннадий. — Предлагают только юридическую помощь, но она мне не нужна. На биржу труда я сам встал, однако результата нет. Жду до сих пор. А пока я жду, мне надо что-то кушать и где-то жить, надо зарабатывать на это. От безвыходности я не знаю, что делать и как дальше быть.

Сложившаяся ситуация для Геннадия — словно проверка на прочность. Будучи осужденным за кражу, он знает, как быстро поправить свое материальное положение. Но возвращаться к старым привычкам мужчина не желает.

— Ситуация подталкивает воровать. Но опять в учреждение я не хочу, не хочу сидеть взаперти, — говорит герой.

Бывший осужденный мечтает трудоустроиться, накопить денег и переехать поближе к семье.

Вышел в другую реальность

С какими проблемами сталкиваются люди, которые только что освободились из тюрьмы?

— Человек освобождается — и у него нет прописки, работы и места проживания. Возможно, нет родственников, к которым можно пойти, — перечисляет директор OФ "Answer" Татьяна Лютовская. — Нет одежды и еды. То есть нет ничего. Его выпустили и все.

Наша собеседница отмечает, что существуют различные государственные программы и организации, которые помогают вчерашним заключенным решать насущные проблемы. Например, центр занятости может оказать содействие в трудоустройстве. Но есть одно "но" - прописка.

— Если человеку негде жить, то у него нет и регистрации, то есть прописки. Если нет регистрации, то ему не предоставят работу и не назначат пособие по безработице, — объясняет Татьяна Анатольевна.

А чтобы решить вопрос с жильем, нужно сначала заработать денег. На этом круг и замыкается.

Разрешить дилемму смог бы специальный центр адаптации — кризисное учреждение, где освободившимся из тюрьмы гражданам предоставляли бы временное жилье, прописку, питание, юридические консультации и помощь в трудоустройстве.

— В Усть-Каменогорске такого учреждения нет. Есть центр "БОМЖ", который находится в Белоусовке. ДУИС рапортует о том, что направляет заключенных туда. И тут опять же много "но". Если там есть место, человека принимают и дают ему регистрацию. Регистрацию Глубоковского района. То есть и проживать он должен там. И это значит, что в усть-каменогорский центр занятости его никто не возьмет ни на обучение, ни на переобучение, ни с целью трудоустройства. Пособие по безработице он тоже не сможет получать, потому что у него прописка Глубоковского района. А в Белоусовке работать негде. Поэтому освободившиеся заключенные туда и не едут, — продолжает Татьяна Лютовская.

По мнению сотрудника ОФ "Answer" Андрея Сатаева, вопрос реабилитации и социализации бывших заключенных – это не только про гуманность, хотя и про нее тоже. Это в первую очередь про то, чтобы не допустить повторных правонарушений со стороны людей, которые ранее уже переступали черту закона.

— Чтобы после освобождения человек не пошел опять по хатам, пить алкоголь и употреблять наркотики, бродить по старым знакомым, чтобы бросил старые привычки, ему нужен нормальный круг общения. Его надо окружить ребятами, которые работают, прошли реабилитационный период и хотя бы маленько адаптировались, — аргументирует специалист.

А еще это вопрос контроля.

— Освободиться по УДО без места проживания нельзя. Поэтому заключенные договариваются с кем-то, чтобы их где-то прописали, но там не живут. Их потом бегают ищут сотрудники службы пробации. Люди фактически в воздухе повисают, — говорит Андрей. — А если человек отсидел полный срок, то его выпустят, даже если ему негде жить. И его потом тоже будет не найти.

Собеседник считает, что государству и налогоплательщикам выгоднее реабилитировать бывших заключенных и возвращать их в общество, чем содержать в тюрьмах. Кроме того, если бывший заключенный не пройдет адаптацию и вернется к криминалу, тем самым он тоже нанесет ущерб обществу. Ведь кто-то станет жертвой последующих за освобождением правонарушений.

— Человек сидит, а государство его кормит и лечит. Сколько государство потратит денег, пока этот человек будет сидеть в тюрьме? — рассуждает сотрудник фонда. — Я не говорю, что все могут исправиться. Но если 10 – 20 процентов поменяют свой образ жизни, это уже хорошо, - подчеркивает мужчина.

К слову, у Андрея за плечами два тюремных срока и последующая успешная реабилитация.

— Про себя могу сказать. Я сам освободился из тюрьмы и пришел в этот фонд. Начал работать тут консультантом, потом заочно отучился на социального работника в КАСУ. Сейчас у меня есть дом, жена, стабильная работа и машина, — рассказывает Андрей. — Бывали и такие случаи, когда люди срывались. Кто-то уже умер, у кого-то сейчас все плохо в жизни. Да, есть и такое. Но много и тех, у кого жизнь после освобождения полностью изменилась.

Собеседник может привести множество позитивных примеров, связанных с клиентами и сотрудниками фонда "Answer".

— Был мужчина, который отсидел, если не ошибаюсь, 20 лет. Он вышел и устроился на работу, сошелся с женщиной. До сих пор работает в столярном цеху, — приводит позитивный пример Андрей.

Дом, который помешал

Идея открыть в Усть-Каменогорске дроппинг-центр, или центр адаптации бывших заключенных — вовсе не новая. В 2014 году на окраине города, рядом с дачным кооперативом "Дружба", появился небольшой дом. В нем и должны были жить люди, только что освободившиеся из тюрем. Проект курировал ОФ "Answer". Но против открытия центра выступили дачники — они не захотели соседствовать со вчерашними заключенными. Люди начали обращаться в различные инстанции с просьбами провести проверки в отношении центра. В результате Иртышская бассейновая инспекция установила, что здание построено в водоохранной полосе. Общественники пытались возражать, объясняя, что при оформлении документов им неправильно обозначили пределы водоохранной полосы. Но, несмотря на это, инспекция подала в суд, а суд, в свою очередь, постановил снести здание.

На этом история не закончилась. Безвозмездную финансовую помощь на строительство адаптационного центра выделило посольство Японии в рамках программы "Корни травы". Средства были потрачены по прямому назначению – на строительство центра. Но здание пришлось снести. А это значит, что обязательства Казахстана перед Японией оказались не выполненными. Чтобы урегулировать ситуацию, центр решили открыть за счет финансов региона. Под это было выделено 17 миллионов тенге.

— В 2017 году нам дали здание на выезде из города, за Чечеком. Но через три месяца его забрали, — вспоминает Татьяна Лютовская.

Какое-то время ОФ "Answer" снимал для бывших заключенных квартиры. Потом от этой идеи тоже пришлось отказаться. Тогда сотрудники фонда начали прописывать людей в собственных квартирах. Активисты делают это по сей день.

Но надежду на то, что в городе рано или поздно появится дроппинг-центр, общественники не потеряли. Они пытаются достучаться до представителей власти всеми возможными способами.

— Сколько писем мы пишем! Уже даже к президенту обращались! Но воз и ныне там. То есть бывшие заключенные нуждаются в этой помощи, они идут к нам, а мы ничего не можем сделать, — резюмирует Татьяна Анатольевна.

Крайний ответ по поводу содействия в открытии реабилитационного центра от управления координации занятости и социальных программ ВКО поступил в ОФ "Answer" летом 2020 года.

"Вопрос выделения средств для открытия социального общежития для лиц, освободившихся из мест лишения свободы, будет рассмотрен после улучшения эпидемиологической обстановки и покрытия затрат на медицину", — было указано в документе.

Андрей Сатаев предлагает открыть дроппинг-центр в промышленной зоне или на пустыре, где такого рода учреждение не спровоцирует гнев соседей.

— В других странах, где есть реабилитационные центры, это организовано как общежитие. Обязательно есть охранники, — добавляет мужчина.

В первом центре, который пришлось снести, было небольшое подсобное хозяйство. Бывшие заключенные разводили кур, уток и кроликов. В новом центре курирующая организация хотела бы повторить этот опыт.

— Нужно создать микроклимат, в котором освобожденный человек будет видеть результаты своего труда, чувствовать себя комфортно и наблюдать хотя бы маленькие, но постоянные изменения к лучшему, — подытоживает Андрей.

Все заключенные когда-то возвращаются в общество и сталкиваются со сложным выбором – пытаться построить свою жизнь с нуля, несмотря на трудности и проблемы, или свернуть на легкий и уже опробованный путь криминала. И если игнорировать этот факт, не замечать проблему или проводить работу с экс-осужденными для галочки, итог будет соответствующим.

Елизавета Седых

"Не хочу опять воровать"

Вышел в другую реальность

А еще это вопрос конт­роля.

Дом, который помешал

А еще это вопрос контроля.