В советское время садоводческие товарищества, опоясывавшие областной центр ВКО, помогали бороться с товарным дефицитом. Сегодня многие дачные участки опустели. Но на других живут люди. Просто потому, что у них нет другого дома. Часто в неприспособленных летних домиках обитают многодетные семьи. В каких условиях оказываются дети "дачников", разбирался корреспондент YK-news.kz.

Из жизни островитян

В микрорайоне средней школы № 18 располагается целых шесть садоводческих товариществ. Из 900 детей, обучающихся в СШ № 18, больше трети — это "дачники". Те, кто живёт в садовых домиках зимой и летом.

О проблемах "дачников" можно рассказывать бесконечно. Но недавние события, когда бродячие собаки покусали девочку, возвращавшуюся из школы, заставили задуматься над вопросом о том, как живётся детям, вынужденным обитать в таких районах.

Директора СШ № 18 Светлану Варакину больше всего беспокоит вопрос безопасности учеников по дороге в школу.

— У нас всё время возникает проблема по подвозу детей с этих дачных кооперативов, — рассказывает Светлана Николаевна. — Из "Коммунальника" мы возим, но там проблема в том, что он очень далеко от дороги. Чтобы до него добраться, надо через два моста переходить. Один из них навесной. И вот оттуда ходят дети до остановки "Согринская", где мы их забираем. А идут они по снегу зимой через лесопарковую зону, где нет никаких фонарей. Вечером родители кого встречают, а кого и нет.

Ребятам, идущим из кооператива "Солнечный", приходится пересекать железнодорожные рельсы. Организовать подвоз к "Солнечному" или "Восточнику-5" тоже невозможно: нет ни дороги, ни места для разворота автобуса. Со стороны двух этих кооперативов в школу ходят 22 ребёнка.

В качестве эксперимента автор этих строк решил выйти на "Согринской" и проделать тот путь, который юные "дачники" проходят ежедневно девять месяцев в году. По счастью, снега нынешней зимой немного. К тому же дорогу явно не раз чистили трактором. До кооператива "Озеленитель" можно проехать на автомобиле. Дальше в сторону "Коммунальника" — только пешком через навесной мост. В самом "Коммунальнике" улицы также прочищены. По словам директора школы, в таких кооперативах всё зависит от добросовестности председателя.

К сожалению, как бы хорошо ни содержались дороги, но от "Коммунальника" до трассы приходится идти около километра. И примерно половина этого пути пролегает через заросли. Даже белым днём там становится не по себе от мысли, что в случае неприятной встречи или травмы здесь попросту не дозваться людей. А теперь мысленно уберём солнечный свет и понизим температуру воздуха градусов на двадцать. Если ещё и снегу подвалить, получим полное представление о тех условиях, в которых дети "дачников" добираются из школы. А ведь школьный возраст сегодня начинается с шести лет!

Вот такой всеобуч!

Ещё одной головной болью директоров школ, в микрорайоне которых находятся обширные дачные массивы, остаётся задача посадить за парту всех детей, проживающих там.

— Когда вышел Закон "О статусе педагога", учителя перестали обходить микрорайон, — рассказывает директор СШ № 18. — Более-менее контролируем самые проблемные микрорайоны. Выявили троих детей, которые не обучались. Родители глаза выпучивают: "А что, в шесть лет в первый класс? Хотим — отдаём в школу, хотим — не отдаём!" К одним я полицию отправляла, чтобы ребёнка в школу отправить. Чаще всего эти дети не готовы учиться. Я добиваюсь, чтобы родители их хотя бы в нулевой класс сажали. Суть уже не в том, чтобы научить читать и писать. Хотя бы за партой научить сидеть, добиться, чтобы к людям привык. Научить ежедневно ходить на уроки, вести себя в обществе, не драться.

Изучением условий, в которых живут школьники, занимается социально-психологическая служба. Составляется социальный портрет семьи. Вот только поделать с этим портретом педагоги зачастую ничего не могут. Ведь обитает на дачах отнюдь не самая благополучная часть населения.

— У этих семей низкий материальный достаток, — констатирует заместитель директора по социальной работе Айгерим Абылгазинова. — Много проживает в дачных массивах многодетных семей, где четверо и больше детей, не достигших 18-летнего возраста. Мы посещаем их, составляем акты жилищно-бытовых условий, предупреждаем об ответственности за детей. Социально-психологическая служба приходит на дом, когда есть какие-то проблемы: ребёнок не успевает по предметам, пропускает уроки, плохо ведёт себя либо выявляются какие-то отклонения.

При этом педагоги констатируют, что далеко не все "дачники" — это бомжи или алкоголики. Зачастую эти люди приехали в город уже много лет назад и купили жильё, на которое у них хватило денег. Большинство из них работают и никуда срываться с насиженного места не собираются. Главной проблемой остаётся бедность, которая не может не сказываться на учёбе детей.

— Когда перешли на "дистанционку", мы просто возили этим детям материал в бумажном варианте, — вспоминает Светлана Варакина. — Я и завхоз, больше в школе никого не было. Развозили раз в неделю, потом я фотографировала работы и отправляла учителям. Весь апрель — май 2020 года такое веселье было. В прошлом учебном году тем, кто просил, мы выдавали ноутбук и флешку, полученные из фонда государства. Но качество связи — это вечная проблема. У нас вообще в микрорайоне очень плохой интернет. Мы замеряли по улицам скорость, передавали сведения в Казахтелеком. Я этот вопрос ставила на встрече с акимом в прошлом году.

При этом следует заметить, что помощь от государства малообеспеченным и многодетным семьям оказывается. Детям обеспечен бесплатный проезд и питание в школьной столовой. Вот только доказать статус малообеспеченности достаточно трудно. Очень многие семьи, имея объективно низкий материальный достаток, по документам таковыми не считаются. Если доход на одного члена семьи хоть немного превышает установленный лимит, в категорию малообеспеченной семья уже не попадает.

Дачные "Маугли"

Кириллу (имя изменено) сегодня десять лет. По возрасту он должен обучаться в четвертом классе, но остался на второй год. У мальчика сильный дефект речи — он говорит на уровне пятилетнего ребёнка. Это не мешает ему изучать математику, но с языками беда. Кирилл просто не может правильно разобрать звуки. С письмом по образцу он ещё справляется, но диктант для него вечная проблема. По словам классного руководителя, родителей это не слишком волнует.

— Живут они в маленьком доме, — рассказывает учитель Кирилла. — Всё происходит в одной комнате. Родители курят. Мальчик постоянно грязный ходит. Мама объясняет это тем, что воды у них нет. Добирается он пешком, ходит с дач "Прогресс". Мама написала заявление, что он будет ходить домой самостоятельно, и я его отпускаю. Учится во вторую смену, возвращается в восьмом часу вечера. Чаще всего ходит один. Никакой логопедической помощи перед школой он не получал. Мама вроде соглашается, но ничего не предпринимает. Школа дала возможность заниматься с логопедом три раза в неделю. Он один раз пришёл — и на этом всё. Маме звоню, у неё всё время то "забыли", то "пошёл, да не дошёл". Мама не заинтересована. Семья не считается неблагополучной. Они непьющие. Папа работает. Мама тоже до декрета работала. У них трое детей. Просто родители не хотят заниматься воспитанием.

Старший брат Кирилла живёт у бабушки в деревне. Дома подрастает полуторагодовалая сестрёнка. Через несколько лет подобная история может повториться и с ней. Ведь родители не придают значения проблемам ребёнка. По словам учительницы, у мамы всегда наготове главное воспитательное средство — ремень. В результате мальчик, пришедший в первый класс спокойным ребёнком, сейчас становится нервным, часто срывается.

К сожалению, для "дачного" контингента СШ № 18 это далеко не единичный случай.

— Сейчас у нас одна девочка ходит в нулевой класс, — рассказывает директор школы. — Так она просто не говорит. Умненькая, всё рисует, пишет, про себя читает. Но с нами она не разговаривает. Психолог с ней работает, обследовали. Задержки психического развития нет. Просто сидела дома, с чужими людьми не встречалась.

Всего по школе диагноз "задержка психического развития" имеют 60 детей. В каждом классе по два-три таких ребёнка. Работает четыре коррекционных класса. Во многих случаях речь идёт не о каком-либо органическом нарушении, а просто о педагогической запущенности.

Печки и собаки

Педагогам школ, обучающих детей из дачных массивов, приходится заботиться о многих проблемах помимо учебного процесса. Одна из главных заповедей: прежде чем учить, выясни, ел ли ребёнок сегодня. Переживать приходится и за жизнь детей, пока они находятся дома.

— Там печное отопление, — констатирует Айгерим Абылгазинова. — Родителям надо идти работать. После школы и до школы дети одни в доме с печками. Это потенциальная опасность. И сгореть могут, и угореть. Буквально три недели назад у двоих наших учащихся сгорел дом. Мы оказывали им помощь.

Традиционным для всех окраинных школ в окружении дачных массивов остаётся вопрос бродячих собак. Педагоги с горечью признают, что вызывать "отстрел" приходится нередко, а ведь виноваты в этом не животные, а люди, которые бросили их, уезжая с дач на зиму. Впрочем, по словам директора школы, часто детей пугают вовсе не бродячие псы.

— У нас вокруг гуляют "хозяйские" собаки, — признаёт Светлана Николаевна. — Их просто не привязывают, они и увязываются за детьми, приходят к школе. Диких стай у нас нет. Один раз крупный породистый пёс бродил. Девчушка маленькая ко мне прибежала, трясётся. Я её в школу завела, потом пошла выгонять эту псину.

Вокруг школы, как и в окрестностях кооперативов, которые посетил корреспондент YK-news.kz, на снегу не видно собачьих следов. Скорее всего, Центр территориального управления в очередной раз решил эту проблему, возможно, и не самым гуманным способом. Но безопасность детей важнее.

Между небом и землёй

Ранее нами уже не раз поднимались проблемы дачных кооперативов, которые опоясали город подобно бразильским фавелам — беднейшим кварталам. Представители городских властей Усть-Каменогорска обычно первым делом отвечают, что вообще-то эти кооперативы не предназначены для постоянного житья. Людям просто разрешили прописываться на территории дач, а жить им лучше в другом месте. Вот только у большинства "дачников" другого места жительства нет и не предвидится. Это понимают даже в Парламенте Казахстана.

— В Усть-Каменогорске — 184 дачных массива, в 102 из которых проживают более 13,5 тысячи человек, в Семее в 11 дачных массивах проживают около 20 тысяч, — констатирует депутат Сената Ольга Булавкина. — Как правило, во многих дачных домах нет газа, централизованного водоснабжения, в некоторых районах нет света. Электросети, большая часть которых была возведена в середине прошлого века, не справляются с постоянно возрастающей нагрузкой. Из-за замыканий происходят возгорания, последствия которых наносят большой материальный ущерб и приводят к гибели людей. Важно провести анализ ситуации в дачных массивах, на территории дачных строений, садоводческих товариществ и кооперативов. Это нужно для определения реального количества постоянно проживающего там населения и степени удовлетворения их социальных потребностей.

Мажилисвумен предлагает рассмотреть вопрос придания правового статуса сельского населенного пункта территориям дачных массивов и включения их в программу развития территорий. Возможно, это сдвинуло бы с мёртвой точки проблему казахстанских фавел. Ведь тогда уже у властей не получится не замечать существования этих бедных кварталов.

Подводя итоги январской трагедии, аким ВКО Даниал Ахметов констатировал, что значительная часть тех, кто вышел 5 января на площадь Республики в Усть-Каменогорске — это выходцы из села, не сумевшие нормально устроиться в городе. Люди, у которых нет нормального жилья, а часто и работы. И не дай бог наступит время, когда кто-нибудь снова пожелает воспользоваться реальными проблемами людей, чтобы кинуть протестующих на штыки. К тому же недовольных далеко искать не надо.

Ирина Плотникова
Фото автора