В Усть-Каменогорске бурно обсуждают остановку автосборочного производства. В результате без работы остался коллектив завода. Руководство высказывает мнение, что всё происходящее — атака на действующий бизнес и пример недобросовестной конкуренции.

Одно из крупнейших на сегодняшний день предприятий Усть-Каменогорска в ноябре 2020 года приостановило свою деятельность. Причиной стал конфликт руководства Группы Компаний "БИПЭК АВТО – АЗИЯ АВТО" с Министерством инвестиций и инфраструктурного развития РК. Министерство отозвало льготы, которые до апреля 2020 года имело предприятие: возможность не платить НДС и компенсацию утилизационного сбора оператором РОП. Обоснование — компания не сдала в установленные сроки автосборочный завод полного цикла. При этом действующий завод крупноузловой сборки официально никто не останавливал.

Свою точку зрения на происходящее озвучил в ходе пресс-конференции 26 ноября 2020 года Председатель совета директоров Группы Компаний "БИПЭК АВТО – АЗИЯ АВТО" Анатолий Балушкин.

— Почему завод не может продолжать работу?

— Потому что теперь мы просто неконкурентоспособны. Наша цель — дать доступный автомобиль на рынок. Теперь не можем предложить своим клиентам продукцию по правильной цене. Сейчас, насколько я знаю, цены начали расти. Понятно: конкурент уходит с поля, он не может больше производить — будут поднимать цену...

…У нас ситуация следующая. К примеру, приходит автомобиль. Мы должны уплатить поставщику за машинокомплект. Этот машинокомплект поступает через таможенные органы. Завысить расходы на собираемый автомобиль невозможно. Оплатили — привезли — произвели. Передали его в продажу — получили наличную выручку. Теперь нужно рассчитаться по банковским процентам, по заработной плате, заплатить налоги. После этого мы должны получить прибыль. С этой прибыли мы производим инвестиции.

Привожу пример на "народном автомобиле". В начале года мы получаем программу, пытаемся убрать банковские расходы и предлагаем людям заплатить нам предоплату. Проценты платить им не надо. Мы просчитали и получили цену, начиная с 2 миллионов 700 тысяч тенге в начале года, заканчивая 2 миллионами 820 тысячами тенге. За это время мы получили порядка трёх тысяч предоплат. Идут заказы, поступают машины, мы выполняем. С апреля нам прерывают льготы, по письму, без суда. И на остатке мы еще не успели выдать машины, но они уже в "трубе", они идут. В смысле, мы их должны получить, произвести, мы их оплатили. У нас по этой программе осталось 1117 автомобилей.

Перед нами встал простой вопрос: для того чтобы нам закрыть свою себестоимость, нужно было доплатить в среднем за каждый автомобиль 1 259 000 тенге по LADA Granta. Мы должны были или выдать машину за 2 800 000 тенге, по которой нам дали предоплату, или мы теперь должны заплатить утильсбор, который мы не посчитали в цену и НДС. Это 1 259 000 тенге. Что делаем? Берем людей в "заложники" и требуем доплатить? И говорим, что невозможно теперь за такую цену машину сделать? Или выдавать машину? Господа, мы выдали машину! Это самый яркий пример...

…И при этой системе идёт подрыв наших оборотных средств. Заблокировано 14 миллиардов, на которые мы рассчитывали. Понятно, что банк теперь задаёт вопрос: "А вам эти деньги возвращать будут? Понятно, что у вас в цене этих денег не было". И вот так нас садят искусственно на шпагат.

— Действительно ли предприятие растратило казённые деньги, не выполнив свои обязательства по строительству завода полного цикла?

— Какие льготы мы якобы получили и куда их дели? Правда ли, что на нас пытаются подать иск? Правда. Мы не понимаем, откуда взялась цифра 176 миллиардов, почему-то с 2012 года. Если бы мы получали эти льготы физически, за какую-либо продукцию, то их можно было бы зачислять в актив. Эти льготы были созданы как заградительная пошлина для того, чтобы не ввозили товарные автомобили, а мы здесь создавали рабочие места и собирали машины. Вся система льгот рассчитана на то, чтобы ЗАПУСТИТЬ СВОЁ ПРОИЗВОДСТВО. Иначе воспользоваться ими невозможно. Умыкнуть и отложить деньги невозможно.

Нам задают вопрос: были ли привлечены государственные деньги? В отличие от Костанайской и Алматинской площадки, государственных инвестиций у нас нет. Мы всё, что зарабатывали, то и вынуждены были вкладывать. Обвинять нас в том, что мы не занимались инвестиционной деятельностью, мягко говоря, странно. С 2002 года мы сделали инвестиций 522 миллиона долларов. Налогов заплатили 525 миллионов долларов. Проценты банка — 257 миллионов долларов. Когда была девальвация, мы в один день потеряли 100 миллионов долларов. Мы должны работать с оборота, не можем держать машины на складе. У нас кредитные заёмные деньги. Оборотные деньги у нас всегда занимаются, но они должны очень быстро двигаться. И получая прибыль, мы её должны инвестировать. У нас такая модель.

Если те господа (Алматинский и Костанайский заводы – прим. ред.) получили деньги от Банка развития Казахстана и БРК-лизинг, то нам пришлось это делать самим. Но наш проект в четыре раза больше по своим мощностям, а значит, и по стоимости.

— На какой стадии находится строительство завода полного цикла и когда оно может быть завершено?

— Нам говорят: "Вы должны 176 миллиардов и не строите завод!" Во-первых, мы построили первый завод. Второй завод на сегодняшний день — это площадка сварки и окраски. До апреля, прежде чем нам прервали компенсацию утильсбора и начали блокировать деньги, инвестировано было своих средств 72 миллиона долларов. С апреля начинается строительный сезон, остановиться мы не можем. На сегодняшний день, несмотря на то, что у нас заблокированы на утилизационном сборе 14 миллиардов тенге, мы делаем инвестиции — восемь миллионов долларов уже прошли по актам стройки и поступившим материалам. И на пять миллионов долларов ещё подходят стройматериалы. Со следующей недели начинают поступать панели, которыми будет закрываться корпус цеха. Панели задержались из-за коронавируса. Задержка на два месяца. Поступила вся крыша. Примерно к 1 апреля корпус будет готов, можно будет переходить к монтажу оборудования. Плюс мы заканчиваем подвод внутренних сетей: воды, тепла, электроэнергии. Только корпус, в котором будет стоять технологическое оборудование, составляет 27 тысяч квадратных метров. Всего технологических площадей, которые у нас задействованы, участвующих в обслуживании и отгрузке, уже за 120 тысяч квадратных метров. Это я объясняю для того, чтобы было понятно, сколько мы уже инвестировали и сделали...

…Нам необходимо ещё оплатить за оборудование 22 миллиона долларов. И монтажные работы, учитывая заработную плату, порядка 4 — 4,5 миллиона. То есть, чтобы доделать, нам нужно ещё 30 миллионов. Из которых 22 миллиона готов дать Банк "Санкт-Петербург". Это кредит, который не будет нам мешать в течение длительного времени. Если нам разблокируют и вернут деньги с РОП, может быть, мы бы даже уменьшили сумму кредита, чтобы не лезть дальше в долги...

…Срок сдачи завода был — 31 декабря 2020 года. С апреля говорят, что мы завод не построили. Срок ещё не наступил! Мы финансово выполнили свои обязательства и готовы приехать в правительство и подписать. Или принять комиссию. Да, на монтаж ещё год уйдёт, но мы замахнулись "на Шекспира"!

— Есть ли основания считать, что происходящее с БИПЭКом — пример недобросовестной конкуренции?

— Игнорирование началось в апреле 2020 года с письма. Письмо было подписано вице-министром на РОП с просьбой остановить выплаты (компенсацию утильсбора – прим. ред.). Якобы потому, что мы не выполняем свои обязательства. Это было сделано в самый разгар пандемии. Мы тут выкручиваемся, чтобы это всё работало, у нас в цехах очень много людей. Мы сказали: "Кто по письму-то прекращает?" И подали в суд, так как считаем неправомерными эти действия. Суд должен был быть по подсудности в Усть-Каменогорске, потому что это территория спора. Переводят в Нур-Султан. С нами не разговаривают. И из-за коронавируса нас никуда не пускают. Нет ни одной проверки, нет ни одного анализа, нет ни одного запроса по нашим документам. Нам выносят решение суда "в окне" за четыре минуты. То есть онлайн мы смотрим, нам сообщают, что "вы проиграли, до свидания". То же самое происходит со второй инстанцией. Сейчас мы надеемся на Верховный суд, мы хотим, чтобы на это обратили внимание...

…Идёт лоббирование интересов Костанайской площадки, хотят перетянуть туда это производство. Наших партнёров, так же, как нас, ставят на шпагат и говорят: "Здесь вы работать не будете. Ничего у вас не получится..."

…Президент в недавнем обращении предупредил, что никакие чиновники не имеют права палки вставлять в бизнес. Я сильно надеюсь, что коллектив будет услышан и будет дана команда разобраться. Почему нет ни одной подробной проверки? Если нас разбирать, то придётся разбирать всех — это тех, кто против нас заказал игру. Это вопрос сверхинтересного элемента конкуренции, и какие приёмы при этом применяются.

— Зачем Группа Компаний тратит средства на покупку техцентров в Российской Федерации?

— Минимально мы должны варить и красить хотя бы 50 тысяч машин в год. Это примерно 4,5 тысячи машин в месяц. При меньших цифрах нерентабельно ввозить в разобранном виде автомобиль. Костанайский завод за все время покрасил 3000 кузовов — за 10 лет. Окраска фактически не работает, да и невыгодно в таких количествах варить и работать. Мы называем это "тропа показа"...

…В 2014 году, когда в России был кризис, мы договорились с АВТОВАЗом о входе в Россию. Они нам предложили очень хорошую цену за свои техцентры. Мы надеялись, что когда это всё будет запущено, 20 процентов машин пойдут обратно в Россию. Они у себя освобождают мощности для другой модельной линейки, мы берём самый дешёвый автомобиль, но делаем его для всех: как для Казахстана, так и для России. И таким образом достигаем массовости. Под это сеть и создавалась. Это рынок. Как войти в Киргизию, если там было уже три революции? Узбекистан нас не пустит, там своё производство. А здесь города-миллионники. Наш российский бизнес на сегодняшний день — это цех продаж.

— Каковы на сегодня перспективы автосборочного предприятия?

— Когда мы сформулировали для себя стоимость оборудования, а это порядка 20 миллионов долларов, в Казахстане деньги мы привлечь не смогли. Под эти активы Банк "Санкт-Петербург" принял решение финансировать нас по окрасочному и сварочному комплексу. Мы самостоятельно готовы запустить новые мощности. Нам нужно время, чтобы достроить. Подписаны все контракты. Мы готовы всё оплатить...

…Мы вынуждены были поднять цену на дорогие машины. Производить не можем, завозим в товарном виде. Пока мы подняли порядка на десять процентов. Мы завозим это через БИПЭК и этим дотируем коллектив на заводе. Потому что завод фактически встал.

Мы начали искать способ, как привлечь внимание к своей проблеме. И я говорю спасибо всем городским жителям, которые собрали 46 700 подписей. Если мы должны будем возвращать эти деньги по суду, то нам их не с чего взять. Значит, весь коллектив у нас пойдёт прахом. Но мы надеемся, что здравый смысл восторжествует. Мы бы хотели полновесной проверки по отрасли всех трёх заводов. Чтобы посмотрели, что мы делаем, в каком направлении движемся. Кто какие деньги государственные получил, и у кого как работает производство.

На кону работа большого коллектива и большого предприятия. Мы всегда шли на первом месте по продажам. За нас голосовали кошельком. Мы всегда вели себя на рынке последовательно и предсказуемо.

Ирина Плотникова
Фото предоставлено пресс-службой компании