Там, где спасатели ликвидируют пожары и наводнения, они оказывают психологическую помощь пострадавшим. О буднях психолога, готового в любой момент прийти на помощь к нуждающимся, узнавал корреспондент YK-news.kz.

Светлана Андрусенко уже 13 лет работает в департаменте по чрезвычайным ситуациям. Она майор гражданской защиты и главный специалист-психолог, на счету которого не одна спасенная жизнь. А ещё наша героиня заботливая мама.

— Светлана, помните ли вы свое первое задание?

— Такое не забудешь. Осень 2008 года, нас вызвали на Иртышский мост, с него из-за несчастной любви собирался прыгнуть молодой человек. Он - за парапетом, решается на последний шаг в своей жизни. Движение на мосту перекрыто в обе стороны, собралось много зевак. Здесь было важно не только сохранить жизнь молодому человеку, но и обеспечить безопасность всем, кто собрался вокруг.

— Удалось ли вам уговорить его от шага в никуда?

— Я отвлекала парня разговорами, а полицейские успели схватить и перетащить его за ограждение.

— Первое, что вы говорите решившимся на суицид?

— Главная задача — вызвать человека на разговор. Достучаться до него. Ведь в стрессовом состоянии сознание затуманено. Поэтому важно, как можно чаще обращаться к нему по имени. Иногда в разговоре мы сразу же представляемся, говорим, кто мы и откуда, иногда, наоборот, обезличиваем себя. Всё зависит от ситуации.

— Когда вокруг места события начинает собираться толпа, вы выходите на контакт с очевидцами? Просите их не вступать в разговор с человеком или же, наоборот, оставляете все как есть?

— Понимаете, есть два вида суицида. Первый — демонстративный. Второй — истинный, решившихся на него спасти практически невозможно. Разве что случайно, потому что человек делает это целенаправленно, а не играет на публику. А в случае с демонстративным все как раз заключается в наличии людей вокруг, человек может начать играть на публику. Поэтому важно лишить его так называемых зрителей.

— А в чем выражается демонстративный суицид?

— В этом случае человек пытается привлечь к себе внимание. Возможно, пытается выставить какие-то требования.

— Что категорически нельзя говорить стоящим на краю?

— Сложно сказать, чаще всего все происходит интуитивно. Иногда может помочь и какой-то незначительный обман или даже провокация.

— Из-за чего чаще всего люди решаются на самоубийство?

— Несчастливая любовь, трудности в отношениях с родными и близкими, сложности с финансами, пожалуй, это самые распространенные причины.

Кроме выездов на место происшествия Светлана помогает пострадавшим и по телефону горячей линии. Уже несколько лет перекрытие дорог республиканского значения при неблагоприятных погодных условиях вызывает большой поток звонков от родственников застрявших в пути. Психолог рассказывает, что звонки поступают не только из Казахстана, но и из России. Особенно часто это касается дальнобойщиков. Их близкие, не находящие себе места, звонят на горячую линию ДЧС, где не только узнают последнюю информацию о ситуации, но и получают моральную поддержку. Работа с людьми без визуального контакта Светлану не пугает, свою карьеру она начинала в кризисном центре "Ульба", где много лет помогала пострадавшим, не видя их лиц.

— Как вы сами снимаете стресс после помощи другим?

— Стараюсь настроиться на позитивное мышление. Позаниматься чем-то с ребенком, посмотреть хороший фильм. Если ничего не помогает, то обращаюсь к коллегам.

У психологов есть такое понятие "дебрифинг" (профилактика возникновения посттравматического стрессового расстройства или снижение вероятности его возникновения – прим. автора). После тяжелых заданий мы с другими психологами собираемся и прорабатываем наши проблемы.

— Это, наверное, тяжело, быть в напряжении самому и при этом стараться помочь своему коллеге?

— Мы сотрудничаем с психологами из департамента полиции, например. При необходимости можно обратиться к ним. Они тоже понимают трудности нашей работы.

— Какое последнее событие, после которого вам пришлось проводить дебрифинг?

— Паводок весной 2018 года. Люди серьезно пострадали, нас раскидали по всей области, все бросались к нам с просьбой о помощи. Тогда работа оказалась очень травматичной. Мы со спасателями на лодках добирались до потерпевших, уговаривали их покинуть свои дома.

Весной 2018 года в Восточно-Казахстанской области в связи с резким потеплением ввели режим ЧС. В Глубоковском районе оказались подтоплены десятки домов. В общей сложности в регионе было эвакуировано 800 человек. Тогда на помощь нашим спасателям из Южно-Казахстанской области отправили 26 сотрудников местного департамента.

— В ситуации с паводками первой задачей также остается выход на контакт с пострадавшим?

— Конечно. Но при паводках нужно было ещё и объяснить всю опасность происходящего. Донести, что мы не оставим людей на улице, что есть временные пункты, где мы их разместим. Что там им предоставят еду, одежду, средства личной гигиены.

— Как в таких ситуациях на вас реагируют люди?

— Положительно. Мне кажется, все смотрят про нас фильмы, однако в жизни психологи встречаются редко, и при встрече с нами все очень рады. Многие видят в нас волшебников. Думают, что мы сейчас скажем чудодейственную фразу - и у них все наладится. Но наша работа заключается в снятии стресса, введении человека в так называемое ресурсное состояние (характеризуется наличием эмоциональных и физических сил для решения текущих задач – прим. автора).

— Что вы говорите, чтобы успокоить человека?

— Мы не говорим, у нас есть специальные дыхательные техники и упражнения. Есть арт-терапия, её мы проводим для детей. Кроме этого, в рюкзаке мы носим игрушки и раскраски.

— То есть для выездов у вас специальное снаряжение? А что ещё есть в этом рюкзаке?

— Да, это оснащение мы берем с собой при каждом ЧП. Там у нас несколько мягких игрушек, блокноты, фломастеры и карандаши, шоколад и питьевая вода. Все, что поможет человеку быстрее прийти в себя.

— Бывали ли случаи, когда мягкие игрушки просили взрослые?

— На самом деле взрослые просят их постоянно. Большим спросом у нас пользуются игрушки антистресс.

— Возвращаясь к паводкам, потребовалась ли психологическая помощь спасателям после них?

— Да, мы проводили тренинги, работали с каждым. Только представьте, люди полтора месяца спали на полу, спасали других людей. Все очень устали: как местные, так и приезжие ребята. К нам на время ЧС отправили спасателей из Шымкента, они приехали в легкой одежде, не привыкшие к нашей суровой весне. Им было тяжелее всего, с ними пришлось много работать.

— А вообще, спасатели обращаются к вам с личными проблемами? Какие это проблемы?

— Очень часто. В самом начале моей карьеры нас как-то побаивались, обходили стороной, возможно, потому что мы пришли совсем молодыми девушками. А сейчас, может быть, идет популяризация нашей профессии, может быть, что-то ещё. Теперь к нам приводят свои семьи, просят помощи. И не всегда инициатором выступает сам сотрудник ДЧС. Иногда их жены выходят на нас лично с просьбой обратить внимание на мужа.

— А с какими вопросами приходят супруги?

— Чаще всего это семейные неурядицы: проблемы с финансами, ревность и нехватка времени, со всем этим приходится разбираться. Иначе негативные мысли подрывают рабочее состояние тех, кто борется за жизни других. Иногда это просто личные вопросы. В редких случаях мы сами обращаемся к супругам, чтобы следить за теми, кто находится в группе риска.

— Группа риска? Что это и кто может в неё попасть?

— Мы наблюдаем за людьми, чтобы под натиском своих проблем они не сломались и не опустили руки, определяем их в эту группу и начинаем работу. Туда могут попасть молодые сотрудники, недавно пришедшие к нам. Те, у кого погиб кто-то из близких родственников. В некоторых случаях к нам обращается начальство, если видит, что с человеком что-то не так, и мы знаем, что недавно он пережил, например, развод. Бывает и так, что кто-то сам приходит со своими проблемами, они тоже попадают в эту группу.

— Чем опасно находиться в группе риска?

— После сильных потрясений некоторые сотрудники ДЧС обращаются к психологу с тяжелой депрессией. Но здесь полномочия специалистов заканчиваются, ведь депрессию можно лечить лишь медикаментозно. Тогда на помощь приходят психиатры, открывающие больничный и назначающие правильное и поэтапное лечение.

— За столько лет практики не столкнулись ли вы с тем, что называют профессиональной деформацией?

— Деформации нет, но отпечаток, конечно, откладывается. Мы живем в ожидании вызова. Мы должны быть всегда на связи, днем и ночью, в будний и выходной день. Всегда должны быть оперативными, из-за этого не получается расслабиться.

Отдушиной для Светланы стал её сын. Из-за напряженной работы каждая минута, проведенная с близкими, ценится как ничто другое.

Анна Булгакова