Развод — болезненная операция для всех, кто его совершает. Нарушение привычного образа жизни, обида, чувство незащищенности. Все это оставляет неприятный след в жизни, который трудно стереть. Но, по мнению работников суда и психологов, больше всех от разводов страдают дети, которых родители используют в своих войнах как оружие.

Папа за забором

Виктора (имена здесь и далее изменены) часто можно увидеть около ограды одной из городских школ. Мужчина подолгу вглядывается в поток спешащих на уроки учеников начальных классов, вызывая тревогу у школьного охранника. Бдительный кузетовец как-то раз даже подошел к мужчине с требованием покинуть территорию учебного заведения.

— И правда, — сокрушается Виктор, — чем я на вид лучше какого-нибудь извращенца. В наше время в первую очередь об этом думают, если видят взрослого, беспрестанно торчащего у забора детского учреждения.

"Причина", по которой мужчина рискует своей репутацией добропорядочного гражданина, каждый будний день бежит на уроки в свой второй "А". Алешка знает, что папа время от времени появляется на заветном месте у ограды, и заранее высматривает его от самой калитки. Это уже стало своего рода традицией — помахать отцу перед началом учебного дня. А если повезет, и мама будет торопиться на работу, то, высадив сына из машины, не станет провожать до самых дверей. Тогда можно даже подойти к папе и поговорить с ним.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что основанием таких странных взаимоотношений стал развод. Виктор около года назад ушел к другой женщине, оставив Оксану. По традиции маленького Алешку забрала себе мать, с надрывом заявившая неверному супругу, что он-то в новой семье детьми еще обзаведется. Оскорбленная бывшая строго-настрого запретила отцу и сыну общаться.

— Я не стал оспаривать решение супруги, — признается Виктор. — Ведь из семьи ушел я. Она здесь, выходит, обиженная сторона.

Запретить встречи женщине показалось недостаточным. Оксана потребовала, чтобы мальчик не разговаривал с отцом по телефону. Простодушный Алешка в одну из редких "криминальных" встреч с папой рассказал, как мать объяснила ему этот запрет: отец, мол, предал и ее, и самого Алешку. А с предателями общаться могут только предатели. Не хочет сын, чтобы мама его таковым считала, следовательно, не будет видеться с отцом и даже звонить ему. Верная своим принципам Оксана каждый вечер проверяет историю вызовов на мобильном телефоне отпрыска. И если обнаруживает искомое, то парнишке неслабо достается. Вот потому-то Виктор не использует сотовый, а предпочитает караулить сынишку у школьного забора.

Законным путём

— На сегодняшний день проблема определения места жительства несовершеннолетних детей при разводе является острой, — считает председатель областного специализированного межрайонного суда по делам несовершеннолетних № 1 Анна Жумагулова. — Сразу поясню, что расторжением брака занимается городской суд. Мы рассматриваем дела по определению места жительства ребенка, когда расторжение брака состоялось. Родители разъезжаются, и возникает вопрос: с кем же будут жить дети? Как правило, в 70 процентах случаев дети остаются с матерью и отцы с этим соглашаются. Когда возникает конфликт интересов — обращаются к нам.

По свидетельству работников суда, инициаторами таких процессов чаще всего являются мужчины. Но традицию сломать трудно. Для того чтобы оставить ребенка с отцом, должны быть веские причины.

— В первую очередь — мнение ребенка, — поясняет Анна Николаевна. — Это установлено на законодательном уровне. Мы обязательно выслушиваем и опираемся на него. Выбор детей учитывается с десяти лет. До этого возраста суд принимает решение по своему усмотрению.

Если мать имеет постоянное место работы, не состоит на учете в ПНД или наркодиспансере, то нет оснований оставлять ребенка с отцом. Если же она употребляет алкоголь, наркотические вещества, не работает, не имеет определенного места жительства, бросает ребенка на родственников, то отец вправе обратиться в суд, чтобы изменить место проживания отпрыска. В соответствии с Кодексом о браке и супружестве, родители имеют равные права и обязанности по отношению к детям.

Но даже видавших виды работников суда зачастую шокируют войны, которые ведут между собой бывшие супруги, не заботясь о чувствах своих детей.

— Люди эмоционально переживают разрыв. При любом расторжении брака задевается чей-то интерес, чье-то самолюбие, — рассуждает судья. — Однако от излишней эмоциональности родителей страдают прежде всего дети. Взрослые со временем смирятся с разрывом, а вот ребята с их неустойчивой психикой все воспринимают с критичным уровнем максимализма. Если мы видим очень конфликтные, непоправимые отношения между родителями, то просим психологов сопровождать эту семью и после вынесения решения.

Невидимые раны

Общество, как правило, сталкивается с последствиями детских и подростковых психологических травм, выражающихся в девиантном поведении, отсутствии желания учиться, а затем и работать, уходе в виртуальное существование, зачастую с помощью небезопасных "примочек" в виде раннего употребления алкоголя или наркотиков.

Корни проблемы видят специалисты–психологи. Они убеждены, что на дальнейший жизненный путь ребенка очень влияют войны родителей при разводе.

— Мы проводим обследования семей перед процессами по определению места жительства ребенка или же порядка общения с родителями, — рассказывает педагог–психолог социально–психологической службы Татьяна Сорокина. — И я согласна с тем, что ситуаций, когда родители не могут самостоятельно договориться о том, с кем останутся дети, становится все больше. С начала 2019 года мы провели уже 23 подобных обследования, тогда как за весь прошлый год их потребовалось пятьдесят. Мы не ставим диагнозов и не принимаем решений. При проведении обследований в первую очередь делается акцент на психологическом состоянии ребенка, родители которого находятся в конфликте. Был случай, когда ребенок шантажировал родителей тем, что совершит суицид. Он всерьез был уверен, что это заставит их снова жить вместе. А другой парень настолько вошел в конфликт со своей матерью, вступившей после развода в повторный брак, что покинул семью, хотя ему до совершеннолетия было еще далеко. Он стал жить один, перестал посещать школу и с головой ушел в мир компьютерных игр.

— Когда сын или дочь не чувствует своей нужности, то начинает добиваться внимания любыми способами, — добавляет руководитель службы Лилия Куземко. — Немногие родители способны с этим справиться, и совсем уж единицы идут за помощью к профессионалам.

Что мал, то и стар

Второй, но не менее важной стороной процесса специалисты считают психологическое состояние самих родителей.

— Определение места жительства или порядка общения ребенка — это внешняя сторона, за которой всегда кроется конфликт супругов, представляющих ребенка своим оружием в этом конфликте, — убеждена Лилия Куземко. — Причины могут быть разными. Неостывшие чувства у одной из сторон, материальные проблемы, возникшие из–за развода, обиды и взаимные притязания. И тогда ребенок, не побоюсь этого слова, превращается родителями в орудие борьбы. В этом случае он страдает больше самих оппонентов, потому что любой ребенок, даже подросток, максимально подвержен воздействию каждого из родителей. Сделать выбор между папой и мамой, к которым он одинаково привязан, для него крайне сложно и травматично.

Самым негативным воздействием такого конфликта, по мнению психологов, является то, что его последствия сводят на нет весь воспитательный потенциал взрослых. Ведь задача родителя не только в том, чтобы вырастить ребенка и обеспечить ему должный уход, образование и сохранение физического здоровья. Нужно еще и подготовить маленького человека к будущей самостоятельной жизни в рамках общества. Но в ходе конфликта родители, тянущие чадо каждый в свою сторону, теряют авторитет. Сын или дочь привыкает получать выгоду из своего положения: хитрить, закрываться от взрослых, пропускать мимо ушей замечания и советы.

— В конце концов дитя растет само по себе, — поясняет Татьяна Сорокина. — А это влечет самые неприглядные последствия: от девиантного поведения до депрессивных расстройств, чреватых попытками лишить себя жизни.

Соломоново решение?

— В год у нас бывает около 35 - 50 дел по определению места жительства ребенка, — рассказала Анна Жумагулова. — Половина из них заканчиваются медиативным соглашением. То есть примирением. Я, как медиатор, имею право побеседовать с каждой стороной. Мы привлекаем профессионалов, которые на основе законодательства способны разложить все по полочкам и взвесить. Как правило, родители соглашаются с этим. При рассмотрении таких дел обязательно назначается психолого-педагогическое обследование. Мы сотрудничаем с Центром поддержки семьи и детства. Они работают с этой семьей и представляют нам свое заключение.

Но и медиация тоже не панацея. Зачастую дети не принимают выбор, который делает суд. А судьи, глядя на родительские войны, начинают сомневаться: а есть ли смысл определять ребенка к одному из родителей, не понимающих, что творят в запале.

— Сегодня обсуждается идея изъятия детей из семьи на период рассмотрения дела в суде, — делится Анна Жумагулова. — Пока только идея, но мы крепко надеемся на изменения в законодательстве. Сейчас уже разработан проект "Семейный суд". Впоследствии планируется создание семейных судов на базе ювенальных, в которых будет предусмотрен штат психологов, социальных работников. То есть семья станет сопровождаться весь период — от расторжения брака до определения места жительства ребенка и порядка общения с ним родителей, чтобы сделать процесс максимально безболезненным и для супругов, и для их детей.

Изменения в законе — перспектива долгосрочная. Пугающие умозаключения об изъятии детей из семьи реализовались пока только на Западе. Да и до медиации у наших героев — Виктора и Оксаны — дело не дошло. Недавно маленький Алешка научился у продвинутых одноклассников стирать историю чатов в мессенджере WhatsApp. Теперь мама не сможет проверить, писал ли парнишка сообщения на запретный отцовский адрес. Заставит ли это задуматься его родителей, подобно двум женщинам в притче о Соломоновом суде, перетягивающим свое чадо на манер каната? Хорошо бы так и получилось.

Мира Круль