Эта школа отличается от всех других. У наставников к ребятам строго индивидуальный подход. Иначе никак. В детских комнатах лежат небольшие коврики, стены разрисованы жизнерадостными, яркими картинами. Уютно, светло и тихо, почти как дома. И только педагоги и воспитатели знают, как много сил и терпения нужно, чтобы добиться этого мирного семейного спокойствия. Здесь воспитывают подростков, совершивших уголовные преступления, но слишком юных по возрасту, чтобы отбывать заключение в местах не столь отдаленных. Корреспонденты YK-news.kz побывали в школе, чтобы своими глазами увидеть, как живут и учатся дети.

Будьте, как дома

Добираться до школы от Усть-Каменогорска недолго, меньше часа. Расположена она в поселке Белоусовка Глубоковского района. Надпись на вывеске пугает своей тяжеловесностью: "Областная специальная школа-интернат для несовершеннолетних, совершивших уголовно-наказуемые деяния до достижения ими возраста, с которого наступает уголовная ответственность". Колония? Тюрьма для малолеток? "Обычная школа, — пожимают плечами педагоги и добавляют многозначительно: — Особенная".

О том, что это режимное учреждение, напоминает забор и проходная. Правда, там нет пугающих охранников с автоматами наперевес. Охранник — улыбчивый мужчина средних лет.

Мерхат Камитов

Первое, во что упирается взгляд, когда распахиваешь дверь школы, — телевизор. Поймав наш удивленный взор, исполняющий обязанности руководителя спецшколы Мерхат Камитов поясняет:

— Стараемся создать домашнюю обстановку. Многие думают, что здесь решетки на окнах. Ничего подобного, это же не тюрьма. И наручников у нас тоже нет.

— Как вы наказываете воспитанников, когда они не слушаются?

— Вот видите компьютер? — указывает мужчина.

За решетчатой дверью на парте стоит компьютер. Дверь предусмотрительно заперта на замок.

— Хорошо себя ведут, разрешаем поиграть в компьютерные игры, — продолжает Мерхат. — Под надзором, разумеется. Начинают хулиганить и выходить из-под контроля, забираем шнур от компьютера и никаких игр.

Сначала небольшая экскурсия по зданию. Лестницы внутри выкрашены в зеленый цвет, пахнет свежеприготовленной едой, такой аромат бывает в детском саду. В одном из кабинетов все стены украшены портретами воспитанников.

Галерея портретов воспитанников

— Наша учительница ИЗО — хороший художник, — рассказывает Мерхат. — С удовольствием изображает наших подопечных. Некоторые сначала настороженно относятся: зачем их рисовать? А потом и позировать соглашаются, и сами рисуют.

Ребята увлекаются не только искусством, но и спортом. Среди занятий — теннис и вольная борьба.

— Из подручных средств соорудили борцовский ковер, — говорит инструктор, мастер спорта Казахстана Николай Моисеев. — Есть и успехи — три наших воспитанника стали призерами области по вольной борьбе.

Дети как дети, только хитрые

Интернат работает с 2004 года. Подобных заведений больше нет во всей стране. Раньше здесь проживало много воспитанников: в некоторые годы учились почти четыре десятка подростков. Сюда привозили детей со всей республики. Потом возникла проблема: в учреждении воспитывали сорванцов с разных уголков страны, а содержали школу из местного бюджета. В итоге власти приняли решение закрыть школу-интернат, и воспитанники перестали туда прибывать. Педагогам объяснили: доучите мальчиков, которые остались, и на этом все.

— Дети здесь живут от трех месяцев до двух лет, — рассказывает Мерхат. — Срок определяют решением суда. Так постепенно мы выпустили всех ребят, и здесь остался только один мальчик Тимофей. Мне кажется, мало кому из детей в городе уделяли такое внимание, как ему. Мы в шутку называли его нашим талисманом: потому что пока этот воспитанник жил в интернате, мы были уверены, что школу не закроют. В апреле этого года в Астане приняли решение не расформировывать наш интернат. Вскоре у нас появился Алексей Алексеевич.

— Это педагог?

— Почему педагог? Воспитанник. Почему по имени-отчеству называю? Я ко всем нашим ребятам стараюсь так обращаться. Во-первых, они уже почти взрослые, а во-вторых, вспоминаю себя подростком, мне было бы очень лестно такое обращение. И потом, они ведь не привыкли к такой вежливости. Сначала удивляются, потом радуются, а затем начинают и за ум браться.

Следом за Алексеем Алексеевичем в школу привезли еще несколько ребят. Среди воспитанников крайне редко прибывают юноши, совершившие серьезные преступления, например убийство или изнасилование. Большая часть подростков попались на воровстве, грабежах или просто на неуемном желании бродяжничать.

— Бывает такое, читаешь уголовное дело мальчика, и волосы на голове дыбом, — признается завуч по воспитательной работе Ерзада Мухаметжанова. — Потом посмотришь на ребенка, стоит маленький такой, робкий. И думаешь: неужели он это сотворил? За время работы приучили себя: прочитали дело и забыли о нем. Здесь у ребенка начинается новая жизнь и никто не должен напоминать ему о прошлом, уж тем более мы. Помню, один мальчик попал сюда за участие в убийстве. В результате он стал одним из лучших воспитанников: участвовал в театральных постановках, занимал призовые места по вольной борьбе.

— В некоторых случаях мне казалось, что подростки брали на себя вину своих более совершеннолетних подельников, — делится Мерхат. — Выяснять, так ли это — не наша задача. Мы должны оградить ребенка от всего, что связано с его прошлым. Все звонки только под контролем, посылки — только от родителей, но все равно их тщательно проверяем.

Иной раз в прошлое стремятся окунуться и сами воспитанники. В таких случаях педагогам приходится проявлять недюжинную сообразительность. Попытки бегства в интернате — не редкость, но наставников это не пугает.

— Это обычные дети, только уж очень хитрые, — говорит Мерхат.

— Им не разрешают здесь курить, употреблять насвай, а они ведь к этому привыкли. Здесь неусыпный контроль, поэтому подростки стремятся вырваться туда, где его нет. Однажды пытались сделать вид, что хотят покончить с собой, их поместили в психоневрологический диспансер. Там проходной нет, надзор не такой строгий, нашим парням только этого и надо, определили с ними туда и меня. Я слежу за ребятами, а они — за мной: ждут, когда потеряю бдительность и они убегут. Не дождались, — смеется Мерхат.

— За ними глаз да глаз нужен, — подтверждает завуч по учебной работе Наталья Родионова. — Потом спрашиваешь: зачем хотел убежать? Так и говорят: покурить хотел. Пытались ли мне срывать уроки? Бывало и такое. Чаще всего новенькие. Я просто не обращаю на это внимания.

Ни в сказке сказать, ни пером описать

Что может лежать на столе у учителя математики? Линейки, тетради, испещренные формулами и примерами. А еще... сказки.

"Жили были два царя. Одного звали Деление а другого Умножение. Они жили не подалеку друг от друга. И сорелись из-за всяких пустяков" (орфография и пунктуация автора сохранены).

Так начинается сказка под названием "О-го-го". Ее автор давно уже вырос из возраста, когда дети читают сказки и сочиняют волшебные истории.

И математика бывает сказочной

— Так ведь у них и детства толком не было, — сетует Наталья Родионова. — В свои пятнадцать — шестнадцать лет они с удовольствием пишут сказки и разрисовывают тетради узорами. Я учу ребят математике. Мне надо, чтобы они полюбили мой предмет. И пусть он будет для детей чуть-чуть сказочным.

Учителя отмечают, прилежнее учеников, чем вчерашние воришки и беспризорники, подчас бывает не найти.

— Объявили как-то конкурс на чтение стихов, так мальчишки чуть не подрались, — говорит Ерзада Мухаметжанова. — Им очень хотелось подержать в руках микрофон, чтобы весь зал слушал их выступление.

Храни себя, наш талисман

Сегодня все в интернате немного взволнованы. Домой в далекий Уральск уезжает "талисман" школы — Тимофей. Мальчик провел здесь два года, теперь возвращается в родной кров.

— Даем ему наставления, — говорит завуч по учебной работе Наталья Родионова. — Я преподаю детям математику и каждый день говорю Тимофею, запиши все, чтобы не забыть. И каждый учитель так говорит. Ведь в Уральске он пойдет в обычную школу. Конечно, ждем от наших мальчиков писем. Многие пишут. Один недавно звонил, приглашал на свадьбу.

Каждого, кто покидает интернат, провожают торжественно. С мальчиками проводят казахский народный обряд перерезания пут — "тусау кесу". Обычно путы перерезают, когда карапуз делает первые шаги.

— Наши дети тоже делают первые шаги, — отмечает Ерзада Мухаметжанова. — Шаги к нормальной жизни. Один из мальчиков, попавший к нам, в пятнадцать лет даже не умел писать. Ребенок не знал, что есть такой праздник — день рождения и какого числа он родился. К сожалению, у нас очень мало времени, максимум два года. В сжатые сроки нужно проделать огромную работу.

— Мне в память врезался другой воспитанник, — вспоминает Мерхат Камитов. — У нас он впервые в жизни увидел ароматное мыло и узнал, что надо чистить зубы. Разумеется, мы учим их этому, но наша главная задача: чтобы они хоть немного представляли себе свою будущую жизнь к моменту выхода из интерната.

Тимофей уже определился со своей карьерой. Юноша будет профессионально заниматься вольной борьбой.

— Как приеду, первым делом пойду в спортивную школу, — говорит мальчик. — Хочу поступить именно в спортивный интернат и все время посвящать спорту. В Уральске меня ждут мама и сестра. Они уже звонили мне, волнуются.

Следом за Тимофеем стены интерната покинет Руслан. Он торопится домой как никто другой. Шутка ли, там его встретят мать, шесть сестер и брат.

— Очень часто прогуливал школу, мне там было скучно, так и попал сюда, — рассказывает Руслан. — Думаю, теперь буду учиться. Полюбил здесь рисовать карандашами. Из всех сестер больше всего скучаю по младшим. Вернусь домой, нарисую их портреты.

Уйти нельзя, остаться невозможно

На чемоданах сидят не только Тимофей и Руслан. В этом году учителям и воспитателям сообщили, что школу-интернат в следующем году переводят из Белоусовки в село Улкен-Бокен Кокпектинского района.

— Дорога до этого села долгая, с Белоусовки не наездишься. Зимой добраться можно лишь с большим трудом. Почти все педагоги будут вынуждены оставить эту работу, — с горечью говорит Наталья Алексеевна. — Кто придет вместо нас, мы, естественно, не знаем. Некоторые наши выпускники приезжают к нам в гости. Куда они приедут теперь? Для нас известие о переезде как гром среди ясного неба.

Тревоги подчиненных разделяет и руководство школы-интерната.

— Пару дней назад ездил в село Улкен-Бокен, — неохотно говорит Мерхат Камитов. — Дороги толком нет, с трудом добрался. Не представляю даже, как детей вести в такую глушь.

А пока учителя и воспитатели продолжают работать по-прежнему, чтобы научить детей, не знавших ласки и добра, верить в сказку.

Елена Балова
Фото: Виктор АБбакумов