Известный психолог о подростковых суицидах: Уходят навсегда «ненужные» дети

За шесть месяцев 2019 года в Казахстане был зафиксирован 91 случай завершенного подросткового суицида и 80 попыток самоубийства, когда детей удалось спасти. В ВКО эти цифры составляют соответственно 9 и 48 случаев. Что заставляет подростков стремиться прервать свое существование, как предотвратить роковые последствия необдуманных решений, разбирался корреспондент YK-news.kz вместе с психологами из Казахстана и Израиля.

Они пожалеют!

Забинтованные руки Алины (имя изменено) заметила классный руководитель девочки, когда та в очередной раз появилась на уроках с опозданием. Педагог попыталась выяснить, что скрывается под плотными повязками. Размотав бинты, учительница с ужасом обнаружила, что запястья школьницы буквально изрезаны в клочья. В беседе с классной Алина призналась, что пыталась вскрыть себе вены. На вопрос, зачем она это сделала, девятиклассница ответила: "Чтобы на моих похоронах они все пожалели о том, что причинили мне". В категорию, обозначенную местоимением "они", Алина внесла маму, папу, бабушку, одноклассниц и свою учительницу географии.

— Это был достаточно пугающий и сложный случай, — вспоминает классный руководитель Алины. — Мама девочки — преподаватель вуза. Пока Алина ходила в садик и училась в начальной школе, мама почти не участвовала в ее воспитании, поскольку в это время обучалась в магистратуре и защищала диссертацию. Папа давно оставил семью. Заботу о ребенке взяла на себя бабушка, которая водила Алину в школу и забирала домой, следила за ее успеваемостью и поведением. У бабушки очень высокие стандарты, которым, по ее мнению, должны соответствовать члены семьи: обязательное высшее образование и успешная карьера. Поэтому бабушкино воспитание было очень строгим, авторитарным.

По признанию учительницы, на школьные праздники и дискотеки бабушка приводила Алину за руку и забирала домой в строго отведенный час, когда другие ребята еще вовсю веселились. Она не разрешала девочке краситься и носить короткие юбки. В результате Алина чувствовала себя неуютно в окружении нарядных подруг с модными прическами. Однажды она попыталась принести мини-юбку и косметику с собой и переоделась в школьном туалете, когда бабушка ушла. Но от кого-то из дежуривших на мероприятии родителей старушка в конце концов узнала о тайных манипуляциях внучки. В тот день Алину наказали, лишив возможности смотреть любимый сериал и запретив "зависать" в соцсетях.

Шло время, мама Алины, получив научное звание, стала чуть-чуть посвободнее и забрала дочь к себе. И всё же в силу своей занятости она ослабила контроль, а может, просто не разделяла бабушкиных драконовских методов воспитания. Алина стала появляться в школе с распущенными волосами, ярким макияжем и пирсингом, а потом и вовсе начала прогуливать уроки, увлекшись одним из популярных молодежных течений. Самый тяжелый период наступил, когда Алину настиг кризис подросткового возраста. Девочка взрослела физически, в результате чего слегка пополнела, став предметом насмешек более стройных одноклассниц.

— Это была настоящая война на уничтожение против всех, — поясняет бывшая классная руководительница девочки. — Стоило Алине услышать от кого-то из девчонок нелицеприятный комментарий в свой адрес, как на следующий день у обидчицы начинались неприятности. То тетрадь с выполненной домашкой пропадет, то бранное слово на парте появится, то куртка в раздевалке окажется испачканной, то подруги насмешницы получат анонимные сообщения, в которых расписаны ее неблаговидные поступки.

Чаша терпения Алины переполнилась, как ни парадоксально это звучит, когда молодая учительница географии попыталась утешить девочку, приведя ей в пример фламандского живописца Рубенса, считавшего полных женщин идеалом красоты.

Алина решила, что жизнь — юдоль обид и унижений, прервать череду которых можно, только уйдя навсегда. Эффективно перерезать вены не получилось, да и в разгар процесса накатил жуткий ужас. Поэтому попытка свести счеты с жизнью, к счастью, не удалась.

Слушать, доверять и участвовать

История Алины, произошедшая несколько лет назад, недавнее самоубийство мальчика в Аягозе, смерть шестнадцатилетней девочки, спрыгнувшей с седьмого этажа высотки в областном центре, — все это тревожные признаки застарелой болезни общества, лечение которой становится настоятельной необходимостью. По данным ЮНИСЕФ наша страна находится на 12-м месте в мире по количеству детских самоубийств. А ВКО занимает печальное второе место среди регионов Казахстана, в которых подростки столь радикальным способом пытаются решить свои жизненные проблемы.

— Случаи суицида среди подростков — это крайнее проявление тех проблем, которые начинаются намного раньше, — убеждена семейный психолог из Израиля Гила Петрова. — Это отсутствие связи ребенка с родителями, расхождение во взглядах и установках, вплоть до полного непонимания и одиночества. Когда нет доверия в семье, то ребенку некуда идти со своей проблемой. Он остается один на один с собой и не может пережить эту боль. Ему кажется, что суицид — единственный способ перестать чувствовать эту боль. Его цель — не уйти из жизни, а прекратить страдать.

Гила приехала в Казахстан для работы со школьными психологами. Ее цель — показать коллегам, как взаимодействовать с родителями, чтобы научить их правильно понимать сигналы ребенка, когда ему по-настоящему плохо, и строить семейный быт на основе доверия и взаимопонимания. Гила считает, что у проблемы отцов и детей нет национальной принадлежности, эта болезнь "косит" семьи по всему земному шару. Жизненные коллизии, отдаляющие родителей и детей друг от друга, одинаково актуальны и для Израиля, и для Казахстана.

— Основные предпосылки проблем сейчас в том, что дети все время сидят в гаджетах, их оттуда не оттащить, — рассказывает Гила. — Да и родители, озабоченные карьерой и выживанием, меньше внимания уделяют своим чадам. Дисциплины стало мало, а демократии — много. Дети не слушаются, дети спорят. В более серьезных случаях начинают утверждать себя через употребление различных веселящих веществ, ранних половых связей. Уходят из дома. В Казахстане, может быть, в меньшей степени из-за холодного климата, а у нас буквально под каждым кустом готов и стол, и дом! Дальше — больше, и умножение непонимания приводит к одиночеству и неспособности решить свои больные вопросы самостоятельно.

Причин суицида может быть много, в том числе и психиатрические. Гила подчеркивает, что терапия — стезя врачебная. Школьный или семейный психолог может заниматься исключительно профилактикой. И для того чтобы как можно больше пап и мам смогли получить помощь в построении правильных доверительных отношений с детьми, следует работать с родительскими и детскими группами.

Если ребенок ведет себя неадекватно, психологи обычно задаются вопросом: почему он это делает? И объясняют странное поведение какими-то обстоятельствами, изменившими мировоззрение, детской травмой и далее по Фрейду. Гила в своей деятельности семейного психолога руководствуется теорией Альфреда Адлера, который предпочитал выяснять основной побудительный мотив поведения ребенка.

— Представьте, что ваш сын постоянно стучит по столу. Вас это раздражает, и вы хотите, чтобы стук прекратился, — приводит пример Гила. — Тогда вы непременно должны выяснить, зачем он это делает, чего намеревается добиться подобным поведением. Стук в этом случае — простейший прием привлечения внимания для того, чтобы достичь главной цели. А главное — испытать чувство сопричастности, нужности группе, в данный момент — семейной. Человек — существо социальное, и основной его потребностью является принадлежность к социуму, востребованность в нем.

По убеждению психолога, добиться этого можно разными путями, и задача родителей — научить детей удовлетворять эту потребность способами, не мешающими никому. А еще обеспечить, чтобы отпрыск эту сопричастность чувствовал и не сомневался, что он нужен и важен.

— В большинстве случаев травмы получаются не от войн, преступлений, маньяков или бомб, — уверена Гила Петрова. — Их наносят в семье, не удовлетворяющей основную потребность в чувстве принадлежности.

Три кита

Согласно теории Адлера, чувство принадлежности, столь важное для любого человека, базируется на трех основных правилах.

Во-первых, ребенок должен быть фундаментально убежден в родительской любви.

— Многие люди предпочитают не демонстрировать свою любовь открыто, чтобы не избаловать ребенка, — поясняет Гила. — Это неправильно. Так она до ребенка не доходит. Он должен не просто знать, что его любят, он должен чувствовать любовь.

Второй, не менее важный аспект — умение отдавать любовь в ответ.

— Об этом зачастую забывают, — комментирует психолог. — Мы делаем для ребенка многое: покупаем игрушки и лакомства, водим на экскурсии и в развивающие кружки. А что он отдает взамен? Как удовлетворяется его потребность быть полезным и нужным? Чувство принадлежности не возникает, если человек работает только на прием без отдачи.

Третьим непременным залогом мира в семье являются сформированная у ребенка уверенность в том, что он что-то может сделать сам, и условия, созданные для развития. Это утверждает правильную самооценку.

Все эти условия должны выполняться в комплексе, отсутствие какого-то одного из них может породить серьезное недопонимание и вызвать у детей протестное поведение и психологические травмы.

— Излишняя опека со стороны родителей показывает их любовь к ребенку, при этом он может тоже трогательно любить их в ответ, — рассказывает Гила. — Но стремление родных все сделать за него оставляет чувство неуверенности в своих силах, ненужности. И как результат — сомнения в собственной сопричастности к жизни семьи.

Первые ласточки

Программа тренингов для родительских и ученических групп, по которой работает Гила Петрова, применяется в школах Казахстана с 2014 года. В южной столице она охватывает несколько школ. Курирует тренинги отечественный психолог Светлана Богатырева.

— В Казахстане проблема подросткового суицида имеет ярко выраженный гендерный окрас, — сообщила она. — Вообще, в планетарном разрезе у нас в стране самое большое число девочек совершают самоубийства или хотя бы пытаются это делать. Но в целом, по данным ЮНИСЕФ, с 2014 года Казахстан по количеству суицидов среди тинейджеров переместился со второго места на двенадцатое. Можно сказать, что все программы профилактики этого явления, действующие в республике, дают эффект.

По признанию Светланы, во всех школах, где проводятся групповые тренинги, не было ни одной попытки сведения счетов с жизнью.

— Конечно, неправильно будет утверждать, что мы полностью изменили ситуацию, но положительные тенденции отмечаются как родителями, так и учителями этих детей, — поведала она. — Эти изменения становятся очевидны по прошествии двух - трех месяцев.

Психологи указывают на особый "вирусный" эффект программы. Сперва в группы начинают ходить одиночки: по нескольку девочек из класса — в подростковую и наименее занятые родители — во взрослую. А потом они подтягивают за собой остальных.

— У нас ходить к психологам не принято, это стигма, — улыбается Светлана. — А тут люди идут не к психологу, а в группу себе подобных, в которой могут выслушать, поделиться похожими затруднениями, что-то дельное посоветовать. Задача специалиста — координация процесса. При правильном подходе немного психологических знаний для родителей позволят им снять многие проблемы самостоятельно.

На недавно прошедшем четырехдневном семинаре Светлана Богатырева и Гила Петрова поделились своими наработками со школьными психологами из Восточного Казахстана. В ближайшее время родительские и ученические группы могут появиться и в наших школах.

Суицид — это крайняя точка одиночества, когда человек не видит иных способов избавления от боли. Страшно, когда этот путь выбирают те, чья жизнь еще не успела толком начаться. Но альтернативой холодного одиночества было и будет пространство, куда ребенок может принести свою боль или страх. Где выслушают и помогут, где вернут существованию утерянный смысл. Хотелось бы, чтобы это пространство не разделяло, а разделялось на всех.

Мира Круль